После обыска начальник милиции выделил по нашей просьбе две автомашины для выезда в МВД республики, куда я предварительно позвонил и попросил подготовить место в КПЗ для задержанного Берулавы.
Из Баку я доложил в Москву начальнику Главка о результатах обыска и получил указание срочно вылететь с задержанным и изъятым в Москву, предварительно сообщить номер рейса и время вылета — в Москве нас встретил у трапа самолета В.Д. Жестяков, бывший в то время заместителем начальника УБХСС МВД СССР. Задержанного поместили в Бутырскую тюрьму. Доложили министру, который тут же дал указание начальнику Следственного управления МВД принять уголовное дело к своему производству.
Расследование поручили следователю по особо важным делам В.А. Соколову, а оперативное обеспечение оставили за мной.
В процессе дальнейшего расследования были установлены многочисленные покупатели ювелирных изделий Берулавы не только в Азербайджане, но и далеко за его пределами, поставщики сырья и реализаторы. Нам с Соколовым пришлось неоднократно выезжать для проведения оперативно-следственных мероприятий во многие районы Азербайджана и Дагестана, в другие места.
Всего по делу было изъято более 11 кг золота в изделиях, монетах и слитках, более 25 кг серебра. Все это по суду было конфисковано в доход государства.
По итогам расследования этого уголовного дела была подготовлена передача по Центральному телевидению, а также организован Следственным управлением Круглый стол, в котором приняли участие заместитель министра внутренних дел Викторов Б.А., заместитель начальника Следственного управления Статкус В.Ф., Соколов В.А. и я.
Все участники расследования этого дела были поощрены приказом Министра внутренних дел Н.А. Щёлокова.
Слово — Анатолию Дмитриевичу Сельдемирову.
Апрель 1977 года. Я — старший уполномоченный отдела по борьбе с валютчиками, фальшивомонетчиками и расхитителями промышленных драгоценных металлов и природных драгоценных камней УБХСС ГУВД Мосгорисполкома. Если коротко, то просто 3-го отдела. Начальник отдела Зиновкин Алексей Васильевич вызвал меня в свой кабинет и поручил выехать в Свердловск для участия в кустовом оперативном совещании работников подразделений БХСС, занимающихся выявлением преступлений в так называемой золотой и алмазной сфере. Время на сборы — 24 часа. Тема моего выступления — «Организация работы отдела по борьбе с валютными правонарушениями в Москве».
Это первое мое участие в столь представительном и серьезном форуме «валютчиков», как между собой называли сотрудников подразделений БХСС, выделенных на эту линию, запомнилось мне на всю оставшуюся жизнь… Готовил свое выступление в гостинице, закончил за два часа до начала совещания. Написал 27 листов текста, надеясь, что смогу, воспользовавшись тезисами, с честью представить столичное подразделение. Выступал пятым перед перерывом на обед, да так волновался, что, услышав свою фамилию, объявленную председателем президиума Иваном Семеновичем Масловым, обронил большую часть своих материалов в зале.
На трибуне прочитал всего семь листов, оставшихся у меня в руках и… осекся.
В зале около ста сотрудников разной квалификации и различных рангов, в основном это были руководители подразделений республиканского и городского уровня, умудренные опытом «зубры». Я готов был провалиться сквозь землю от стыда из-за казуса, который со мной случился. Пытался что-то придумать, но безрезультатно — растерялся (напомню — это было первое мое выступление ). Выручил И.С.Маслов, тогдашний начальник 3-го отдела ГУБХСС. Он бросил с места «спасательный круг»: «Анатолий, не продолжай тему, с которой должен был выступить твой начальник. Тебе есть что рассказать о проведенных тобой делах. Расскажи, как работают оперы в Москве. Я уверен, что наши коллеги с удовольствием тебя послушают». Я, мысленно поблагодарив умного и глубоко уважаемого мной человека, стал рассказывать о «свежих» делах моих товарищей, которыми действительно можно было гордиться.
Уже в то время московское подразделение успешно реализовывало большие и серьезные материалы, связанные с пресечением преступных посягательств на валютные ценности государства (в год возвращалось в народное хозяйство около 25 кг промышленного золота, валюты и ценностей, добытых преступным путем, на сумму свыше 2-3 млн.рублей. По тем временам это были громадные ценности. Одним словом, «свой хлеб» мы честно отрабатывали ).
Четырьмя министерствами страны — МВД, Минфином, Мингео и Минцветметом — был издан межведомственный документ, согласно которому лицам, причастным к изъятию и возвращению государству похищенного промышленного золота и серебра, положено было вознаграждение в размере 50 копеек за 1 грамм золота и 10 копеек — за 1 грамм серебра. Сотрудники московского подразделения ежегодно получали солидные суммы, исчисляемые тысячами рублей, которые, по установившейся традиции, перечислялись на счет одного из подшефных детских домов Москвы. На эти средства детям приобретались игрушки, одежда, телевизионная техника, свежие овощи, фрукты и подарки к праздникам.
Мой доклад на совещании в Свердловске о конкретных делах , этот мой «первый блин», — не вышел комом. Мое выступление было встречено с интересом, наверное, затронуло каждого за живое.
Как я понял, главное, чего достигали такие совещания, — это общение между сотрудниками, выработка и установление «неформальных», прямых контактов, обмен живой информацией. Переоценить этот процесс невозможно, потому что только при непосредственном контакте можно было представить собранный по крупицам весь спектр приемов и методов, используемых различными подразделениями БХСС страны на местах, обобщить этот бесценный опыт и создать арсенал оперативных средств для эффективной борьбы с противоправными валютными проявлениями.
Так, на этом совещании я, совсем еще молодой тогда оперативный работник, услышал ставшую для меня и моих коллег аксиомой «притчу о золотой корове»…
Во второй день совещания выступал начальник Назранского отдела БХСС, на обслуживаемой территории которого проживали, в основном, ингуши. Не секрет для оперативных работников, что, к сожалению, определенная часть населения города Назрани занималась организацией хищения золота в Магаданской области, его транспортировкой «на материк» и реализацией подпольным стоматологам, ювелирам, занимающимся запрещенным промыслом, а также расхитителям иного государственного имущества, спекулянтам и мздоимцам, стремящимся обратить деньги, добытые преступным путем, в сокровища. Ущерб государству наносился огромный. Среди специалистов подразделений БХСС моего профиля бытовала фраза: «Самое крупное месторождение золота находится не в Магадане, а в Назрани». Сеть расхитителей была обширна, в нее было втянуто множество самых разных лиц. Использовался негативный опыт, накопленный несколькими поколениями. Действовали глубоко законспирированные разнофункциональные схемы, созданные по родовому (тейповому) признаку. Скреплены эти схемы были не только родственными отношениями, но и религиозной общностью, что «цементировало» конструкцию преступных посягательств, делало ее жесткой, агрессивной, наступательной и жизнестойкой. Это было подобие организации под названием «Коза ностра», в то время нам мало известной закордонной мафиозной группировки…
Естественно, эффективно противодействовать такому преступному сообществу можно было только высоким профессионалам, глубоко знающим идеологию, особенности и специфику взаимоотношений как внутри, так и вне «семьи».
Знание или незнание в данном случае и определяло успех или неуспех действий как отдельных оперативных сотрудников, так и специализированных подразделений милиции по противодействию таким опасным преступлениям, как посягательства на валютные ценности страны.
Подразделения ГУБХСС МВД СССР решали упомянутые выше задачи, проводя комплексные мероприятия на постоянной основе в виде операции под кодовым названием «Тропа».