Властелин Ремесел вскрикнул. Здоровенный молот угрожающе навис над Мерси и Краалем. Но и это творение Алутейна оказалось бессильным. Разноцветный торнадо Мерси, вчетверо превышающий рост самого высокого тану, вставал из котла. От него полетели такие же радужные сгустки. Алутейн ловил их огромной черной сетью, бомбил психоэнергетическими разрядами, загоняя обратно в котел или пытаясь обрушить на женщину. Но радуга ускользала от него и все ширилась, набирала силу, нависая над толпой…
На тану, фирвулагов, людей посыпалась манна, дождь ярких пузырей; их ловили, вскрикивали, находя внутри леденцы, охлажденные фрукты, маленькие восхитительные пирожные и прочие яства, как из рога изобилия сыпавшиеся на голодных ликующих зрителей всех трех рас.
– Сланшл, Розмар! Сланшл, благородная леди Творец! Сланшл!
Она стояла, опустив очи долу, полностью восстановив попорченный помост и одной серебряной рукой держась за край пустого котла. А толпа не унималась: ведь никогда прежде ни один творец не предъявил публике осязаемую органическую материю, которая и не думала исчезать. Астральные закуски Мерси были далеко не иллюзорны, это могли засвидетельствовать желудки тысяч зрителей! Поэтому талант неофитки был встречен восторженно не только в силу его новизны, но и в силу практической ценности.
– Поручаю лорду Велтейну отстоять честь нашей Гильдии на Великой Битве! – высоким чистым голосом воскликнула Мерси.
Тану устроили такой тарарам, улюлюкая отверженному лорду Творцу, что лишь немногие услышали вторую часть речи Розмар:
– Призываю Алутейна, бывшего главу Гильдии Творцов, выбрать между изгнанием из нашего благородного общества и закланием во славу нашей милосердной Богини.
– Заклание! – гордо ответил Алутейн.
Но от него уже все отвернулись, и он без эскорта проследовал к Великой Реторте и присоединился к ожидающим внутри приговоренным.
Вперед вышла Мейвар – Создательница Королей. Ей никто не бросил вызова как главе Гильдии Экстрасенсов, более того – никто не удивился, когда она назначила Эйкена во главе борцов Гильдии, кроме разве наместницы от потомства Риганоны. Наконец Верховный Властитель Тагдал провозгласил Ноданна Стратегом тану, и на этом манифестация закончилась.
С последним громовым приветствием толпа разбрелась по двум палаточным городкам, выросшим по обе стороны равнины. Остаток дня и часть ночи они проведут в пиршествах и развлечениях, пока рассвет не возвестит новый, третий день Великой Битвы – открытую схватку древней войны.
В каких-нибудь восьмистах километрах к западу от Серебристо-Белой равнины пауки, скорпионы и муравьи, обитатели Альборанского бассейна, миллионами захлебнулись в воде. Маленькие летучие хищники, такие, как осы и мухи, прожили дольше, улепетывая от подступающей соленой воды до тех пор, пока ночная влага не пропитала крылышки и не погрузила бедных насекомых в бушующую пучину.
7
До рассвета оставались минуты. Противоборствующие армии выстроились друг против друга в полной боевой готовности.
Превосходящие числом фирвулаги, как всегда, пешие, танцевали и подпрыгивали, сбившись в беспорядочные кучки вокруг своих капитанов, и напоминали стаи черных броненосцев. Таинственные штандарты с фестонами из позолоченных черепов трепетали на ветру, словно бросая вызов врагу, ибо победа в Битве определялась по числу захваченных знамен и слетевших голов. Маленький народ вооружился сверкающими мечами, остроконечными дубинками, цепями и алебардами самых причудливых форм. У фирвулагов не было луков, стрел и метательного оружия: оно, как и боевые халикотерии, противоречило их воинским традициям. У многих, правда, имелись копья, но фирвулаги не столько метали их, сколько пронзали уже поверженного противника, потому копья в прошлом не наносили большого ущерба иноходцам и тяжело вооруженным всадникам.
Немногие фирвулаги в преддверии Турнира сумели удержаться от ткачества иллюзий. Призрачный крылатый змей взмыл над когортой, возглавляемой Карбри Дракононодобным. На другом конце поля зловонный взрыв сопутствовал появлению чудовищного циклопа, расплескивающего соль и гной под непристойные протесты товарищей по оружию. Возле берега катилась бесформенная зеленовато-желтая студенистая масса, изрыгая безумные вопли.
Силы тану встретили эту свалку с гордым и невозмутимым достоинством. В первых рядах стояли отряды кавалерии – серые, вооруженные луками, копьями, мечами, в бронзовых и стеклянных доспехах, с развевающимися плюмажами на шлемах, послушные умственным командам офицеров в золотых торквесах. За ними тянулись эскадроны пяти метапсихических Гильдий: как иноходцы, так и всадники ослепляли всех фосфоресцентным сиянием своих лат. Принудители и психокинетики составляли самый многочисленный отряд, творцов было поменьше, экстрасенсов и целителей – еще меньше, поскольку основная часть их на этом этапе Великой Битвы выполняла обслуживающие функции.
За Гильдиями следовали контингенты из различных городов – у каждого свой прославленный чемпион и свое знамя, которое ни в коем случае нельзя уступать врагу. Позже, когда Битва разгорится вовсю, как региональная, так и гильдийная сегрегация будет забыта, и бойцы станут стекаться под знамена самых отважных, самых ловких, умеющих не только нападать, но и обороняться.
Небо над Большой лагуной отливало золотом. Едва показался нимб солнца, от него полилось ярко-зеленое сияние, лишь секунд через двадцать сменившееся белым.
– Знак! Знак! – завизжала орда фирвулагов и бросилась вперед. От топота обсидиановых ног зазвенели, задрожали соляные пустоши.
Тану ожидали врага, вытянувшись полукругом, высоко подняв знамена и удерживая в узде иноходцев.
Солнце набирало силу. Ноданн Стратег взлетел на своем закованном в латы скакуне и сверкнул перед противником, будто солнечный диск. Умственному кличу вторил громовой голос на древнем языке тану:
– На бардито!
Стеклянные трубы в руках у воительниц заблестели. Семь тысяч усыпанных каменьями щитов зазвонили, словно колокола, когда в них ударили плашмя стеклянные мечи. Дикие вопли фирвулагов перекрыл подхваченный рыцарями тану и их человеческими союзниками клич:
– На бардито! На бардито тайнел о погеконе! (Вперед, бойцы Многоцветной Земли!) Два войска схлестнулись, и началась трехдневная схватка умов и оружия. Имеющие уши да услышат гром Битвы высоко на склоне Горы Героев.
– В этом году все будет по-другому, – посулил Шарн-Мес Пейлолу.
Стратег фирвулагов в обличье черной шестиногой выдры с горящими клыками и когтями не отозвался; только опал размером с обеденную тарелку, прикрывающий его глаз, излучал недоверие. Ну конечно, он же не был в Финии!
Молодой и старый генералы, окруженные адъютантами, из-под маски своих иллюзий смотрели, как разворачиваются первые стычки. Но спустя час даже Пейлол вынужден был признать, что маленький народ держится на удивление отважно – словно бы новая, живая струя влилась в его кровь. Победа над Финией не только подняла боевой дух фирвулагов, но и заразила их новыми идеями.
Шарн в обличье трехметрового скорпиона-альбиноса, весь прозрачно-восковой, со светящимися в полостях внутренними органами, мысленно указал на приближающихся всадников.
«Гляди, Стратег! Никаких больше тактических отступлений! Смотри, что сейчас будет!»
Эскадрон серых летел быстрее ветра на отряд из шестидесяти с лишним фирвулагов, а те, видимо, приготовились, по обыкновению упрямо и безнадежно, стоять до конца. Однако за секунду до того, как копыта втоптали в землю черные щиты, пехота вдруг рассыпалась и пошла пороть ножами незащищенные животы иноходцев и перерубать топорами уязвимые коленные сухожилия.
– Будь я проклят! – вскричал Пейлол.
Серая конница была вмиг опрокинута. Смертельно раненные животные сбрасывали всадников, отчаянно ржали и валились наземь с выпущенными кишками. У тану оставалась в резерве людская пехота, но маленький народ числом одерживал перевес в рукопашном бою, хотя серые были подчас физически сильнее и повиновались умственным приказам знаменосцев драться, не щадя жизни. Призрачные видения и прочая дьявольская нечисть то и дело врезались в гущу схватки. Воздух сотрясался от умственной пальбы. Офицер в золотом торквесе и голубых доспехах принудителя ухитрился свалить полдюжины фирвулагов, пока его не накрыла груда тел. Какие бы чудеса храбрости ни показывали тану, за фирвулагами оставалось явное превосходство.