Женщина-уйзгу молчала - очень долго, как показалось Кадии, - и только чертила в воздухе знаки длинными пальцами.
- Благороднейший! - сказала она наконец. - Один раз мы попытались, когда он шел за помощью, и он почувствовал это! Бывали случаи - я помню о них, беря чашу, - когда смерть поражала смотрящего, потому что те, за кем он наблюдал, были сильны и поймали его взгляд.
- Верно. Но этот пока один, и схватиться с нами он не захочет. Он не истратит то, что несет, чтобы пробудить спящих. Не посмеет - его хозяин, конечно, наложил на это запрет. Но узнать его путь нам необходимо. Чем ближе он к своей цели, тем меньше наши шансы победить.
Пальцы Салин вновь обхватили чашу, но она по-прежнему не спускала глаз с Ламарила, который сказал Кадии:
- Королевская дочь, тут старые звенья крепче новых. Ты и прежде смотрела с Салин, ты видела того, кого мы ищем. Ты посмотришь для нас?
Кадия вспомнила страх, который испытала в вещем сне, ощущение Силы, данной тому, за кем они собирались подглядывать. По ее груди разлилось тепло. Амулет исполнился жизни. Она посмотрела на меч. Его глаза казались всевидящими, их взгляды словно бы сосредоточились на ней.
- Да! - ответила она, и это коротенькое слово ввергло ее в холодную дрожь. Что же, пусть он заметит! Свое обещание она сдержит.
Он встал позади нее, и его руки легли ей на плечи. Она почувствовала, как позади него выстраиваются остальные - синдоны образовали живую цепь.
Кадия облизнула внезапно пересохшие губы и сказала Салин:
- Начинай!
Женщина-уйзгу хрипло запела, склонив голову, словно от невыносимой тяжести. Кадия никогда еще не испытывала притяжения такой мощи. Какое-то движение: кто-то встал позади Салин, но девушка не решилась отвлечься. Она мысленно рисовала образ того, кто сидел на огненном троне.
На этот раз жидкость в чаше не заколыхалась, как раньше, а забурлила, будто чаша стояла на раскаленных углях. Раскаленных... чаша почти обжигала ее пальцы, опять сплетенные с пальцами Салин.
Бурлящая жидкость сгустилась. Но на этот раз не застыла в темное зеркало, а больше походила на вязкое, мерзкое варево. Поверхность разгладилась, и на ней возник образ. Он мгновение оставался расплывчатым, а потом стал четким настолько, что она узнала служителя Варма.
Он стоял на пригорке, а перед ним дымился тусклый костер - языки пламени были словно обведены черной каймой. Вокруг костра толпились скритеки. Они подняли связанного пленника, который тщетно пытался вырваться из их лап, и бросили его в костер.
Кадии стало плохо, к горлу подступила тошнота. А болотные чудовища уже тащили к костру пленницу - юную девушку-уйзгу, почти еще девочку. Они затеяли игру с ней: развязали, перекидывали ее от одного к другому, а потом, крепко держа, поставили перед прислужником Варма. Его лицо... Кадия зажмурилась, только бы не видеть этого лица, но напрасно: она видела его внутренним зрением.
Движением, почти изящным, он наклонил свой жезл, и из него вырвалась узкая струя пламени. Взад и вперед, взад и вперед водил он истечением черной Силы по трепещущему тельцу, которое изгибалось в мучительной агонии.
Затем скритеки бросили опаленную жертву в костер. Картина в чаше вдруг стала больше, и вожак оказался в самом ее центре. На миг его лицо заполнило все созданное ими зеркало.
Его глаза сузились. Он понял!
И тут же его изображение сменилось, внимание всех сосредоточилось на том, что лежало за снующей толпой скритеков. Кадия, подчиняясь безмолвному требованию, догадалась, что нужно синдонам - какая-нибудь примета, какой-нибудь намек, где находится это место мучений и страданий.
А времени у нее почти не оставалось. Картина исказилась, начала чернеть по краям, словно ее подпаливал огонь. Внезапно жар под ее ладонями стал нестерпимым.
Пальцы Ламарила крепче прижались к ее плечам, он привлек девушку к себе, так что ее руки оторвались от чаши и рук Салин. Она смогла отвести взгляд от взбаламученной жидкости, колыхания которой постепенно замирали. Но даже легкое движение отдавалось в ней болью.
Ламарил не отпустил ее, а, наоборот, прижал к себе, и в нее хлынули новые силы. Но ничто не могло стереть из ее памяти увиденное.
- Это место я знаю, - объявил молчаливый Смайл. А Кадия даже не заметила, что они с Джеганом вернулись из разведки! - Это Клыки Рапана. Около Нотара.
Ламарил осторожно отпустил ее.
- Отдохни, Кадия, - сказал он ласково. - Ты сражалась, как настоящая героиня. И ты тоже, Салин.
Лалан встала на колени перед ведуньей, прижав ладони к ее склоненной голове. Кадия догадалась, что она помогает Салин обновить силы, как Ламарил помог ей.
А предводитель синдонов уже выровнял небольшое пространство земли и поместил по его краям два фонаря со светляками, а потом принялся чертить кинжалом какие-то линии, говоря при этом:
- Времени миновало много, и произошли всякие изменения. Юный воин, ты сумеешь показать, где находятся эти твои Клыки?
- Нотар течет вот так, беря начало в пещерах горы Джидрис, полных льда, так, во всяком случае, рассказывают. - Смайл опустился на колени рядом с чертежом и указал длинным пальцем. - Да, у истоков Нотара есть пещеры. Туда-то и лежит наш путь.
- Ну а Клыки? - спросил Ламарил.
- Они вот тут! - Смайл ткнул пальцем в точку к западу от реки. Благороднейший, "желтая смерть" широко расползлась в этих местах. Кланы уйзгу бежали оттуда на юг. Этот путь означает смерть. Мы говорили с разведчиками. По их словам, безопасно только там. - Его палец скользнул далеко на восток. - Нот, крепость Великой Волшебницы, теперь лежит в развалинах, но, видно, какие-то чары она еще хранит, раз "желтая смерть" в ту сторону не поползла.
- И тот, кого мы преследуем, сейчас там... - Ламарил посмотрел на чертеж. - Зараженная земля его не пугает?
Видимо, он говорил сам с собой, потому что, не дожидаясь ответа, задал новый вопрос:
- А через трясину есть достаточно твердая дорога?
- Нет, Благороднейший. Но мы говорили с разведчиками. На восходе к нам придут знающие охотничьи тропы. И по нашему обычаю, на речках и озерах в местах переправ всегда спрятаны лодки. И те, кто придет, знают эти места.
Кадия не понимала, как они различают хоть что-нибудь при таком слабом освещении. Однако они уверенно обсуждали расстояния и взвешивали, не слишком ли длинным окажется тот или иной путь. Тот, за кем они гнались, шел со скритеками, а эти болотные исчадия были опасными врагами.