– Галиция, – рявкает Бейн. – Что ты все еще здесь делаешь?
Женщина-солдат не смотрит на него, когда отвечает, ее голос ясен и силен.
– Жду приказа.
– Твой приказ был уходить.
– Не от вас, сэр. – Она делает паузу, все еще глядя на меня. – От нее.
Мой желудок переворачивается.
Может ли это быть...?
– Галиция, да помогут мне боги... – Бейн делает несколько шагов к ней, приближаясь прямо к ее лицу. Я жду, что она бросится в укрытие, отступит, побежит к холмам. Но она просто поднимает подбородок выше, чтобы встретить его хмурый взгляд.
Как я уже сказала - либо очень смелая, либо очень глупая.
– Если ты не уберешься с глаз моих долой в течение следующих пяти секунд, – рычит он, – я обещаю, что ты будешь мыть полы в ванной в течение недели.
– При всем уважении, сэр... это уже не вам решать.
– Галиция! ГАЛИЦИЯ! Куда ты собралась...
Ловко обойдя своего кричащего командира, она подходит прямо ко мне. Выражение ее лица совершенно невозмутимо; вы никогда не узнаете, что мужчина, находящийся всего в нескольких футах от вас, кричит во весь голос. Ее безразличие, кажется, только еще больше распаляет его.
– Ты пожалеешь об этом, Галиция! Ты слышишь меня? Ты должна целовать мои сапоги за то, что я вообще допустил женщину в это подразделение... Никто не хотел видеть тебя здесь, но я терпел... и вот как ты мне отплатила? Дезертирством?
Вблизи она поражает - высокая, как супермодель, с той редкой, без излишеств, естественной красотой, которая не требует ни малейшего макияжа. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что ей около двадцати или около тридцати лет.
Мой пульс бьется в венах. В голове крутятся вопросы. Но она, похоже, не разделяет моей неуверенности. Ее глаза не отрываются от моих, пока она медленно поднимает правую руку к виску в торжественном приветствии. Когда она заговорила, ее голос был полон такой убежденности, что я поняла, что она имеет в виду каждое слово.
– Ваше Королевское Высочество, я второй лейтенант Б. Галиция. И, если предложение в силе... Я к вашим услугам до тех пор, пока вам это необходимо.
В ее словах нет колебаний. Никакой насмешки.
Она серьезна.
Она действительно намерена уйти из королевской гвардии. Рискнуть гневом Бейна, бросить всех мужчин, с которыми она провела годы тренировок, разрушить свои планы на карьеру в замке на всю жизнь...
Ради меня.
В этот момент я хочу забрать свою просьбу. Сказать ей: я этого не стою, ты будешь идиоткой, если сделаешь это ради меня. И в то же время... Я так невыносимо благодарна, что мне хочется схватить ее в объятия и выжать из нее все дерьмо. (Поскольку я уверена, что это нарушит миллион военных протоколов, поэтому я похоронила этот порыв).
Где-то в глубинах моей психики один из многочисленных уроков Леди Моррелл по этикету, должно быть, наконец-то встал на место, потому что я сумел набраться достаточно приличий, чтобы кивнуть в достойной, царственной манере. По крайней мере, я думаю, что мне это удалось.
– Спасибо, лейтенант Галиция. Я ценю вашу службу больше, чем можно выразить словами. – Мой взгляд переходит на Бейна. Он выглядит так, будто его можно связать, все еще изрыгая ругательства и обещая возмездие, если она посмеет покинуть свой пост. – Итак... Может, уберемся отсюда к черту?
Торжественное выражение лица Галиции не меняется, но, клянусь, я вижу, что ее губы слегка подрагивают.
– Это кажется разумным, Ваше Высочество.
И вот, когда мое сердце колотится вдвое быстрее обычного, а мужчина проклинает мое имя... я покидаю Гейтхаус с моей женской гвардией принцессы на буксире.
ГЛАВА ПЯТАЯ
СТУК в мою дверь тихий, нерешительный, я его почти не слышу. Я никого не жду. В почти десять часов вечера в пятницу единственные люди, с которыми я планирую общаться до того, как засну, - вымышленные.
Так... кто же стоит у моей двери?
Мои пальцы сжимают страницы книги, а сердце сжимается в клетке с неистовой надеждой. Прежде чем я успеваю остановить себя, мой взгляд приковывается к стене, отделяющей мою комнату от комнаты Картера...
Не будь дурой, говорю я себе, запихивая безрассудные чувства так глубоко, как они только могут быть. Он ушел на вечер. И даже в крайне маловероятном, статистически невероятном сценарии, что Картер Торн сидит дома в пятницу вечером... Он ненавидит тебя, помнишь? Он ни за что на свете не постучит в твою дверь и не предложит поболтать, как старые друзья.
Убедив себя, что это Леди Моррелл с платьем на завтра, или Симмс со списком назойливых требований, или горничная со свежими поленьями для моего камина, я делаю глубокий вдох, откладываю свой экземпляр «Графа Монте-Кристо» и обращаю свое внимание на дверной проем.
– Входите!
Несмотря на мои лучшие намерения, меня пронзает болт неугасимого разочарования, когда дверь со щелчком открывается и я вижу молодого пажа, стоящего на пороге, со стопкой толстых конвертов в руках. Официальная корреспонденция, без сомнения. Все это часть моих новых обязанностей в качестве «публичного лица семьи Ланкастеров».
Радость то какая.
– Простите меня, Ваше Высочество, – прохрипел паж, его лицо стало совсем белым. На вид ему всего восемнадцать лет, и, кажется, он до полусмерти напуган, просто встретившись с моими глазами. – Простите, что беспокою вас в такой час, но у меня для вас почта. Я должен был доставить ее раньше, но меня задержали с другими делами и... – Его горло судорожно сжалось. – Я знаю, что мое опоздание непростительно. Я обещаю, что больше такого не повторится, если только вы дадите мне еще один шанс проявить себя...
– Эй. Сделай вдох. Все в порядке.
– Нет, не в порядке. Это является основанием для увольнения, так что если вы хотите сделать мне выговор...
Я глубоко вздыхаю и поднимаю руку, чтобы остановить его.
– Возможно, это стиль моей любимой мачехи, но не мой. Ты совершил ошибку и извинился за нее. Довольно обильно, могу добавить. – Мои губы кривятся. – Так что, если ты просто положишь почту вон там, на мой письменный стол, я вернусь к своей книге, и мы оба сможем продолжить наши вечера. Звучит неплохо?
Облегчение проступает на его лице. Его адамово яблоко покачивается, когда он тяжело сглатывает и начинает двигаться к столу.
– Спасибо, Ваше Высочество. Большое спасибо.
Я киваю и снова беру свою книгу. Честно говоря, наверное, было бы невежливо не встать и не принять от него почту из первых рук, но каменные полы хранилища похожи на лед сейчас, когда зима крепко зажала нас в своих лапах. А мне слишком уютно, чтобы двигаться, уютно устроившись в любимом кресле у камина с подоткнутым вокруг меня пледом из белого лисьего меха - даже если Леди Моррелл сочтет это жуткой неуместностью.