Улыбнись вежливо. Поздоровайся. Отойди.
Я стараюсь не закатывать глаза, поворачиваясь к толпе и прочищая горло.
– Ничего себе. Спасибо всем за теплое приветствие!
Я вздрагиваю, когда слышу свой собственный голос, раздающийся из динамиков и отражающийся от зданий. Это странное, развоплощенное ощущение. Мой взгляд скользит по множеству лиц в толпе - молодых, пожилых, мужчин, женщин. Я вижу группу седовласых мужчин в военной форме, которые, должно быть, являются солдатами Второй мировой войны, сгруппировавшихся рядом с группой школьников на экскурсии, их желтые джемперы для начальной школы являются визуальным нападением даже на таком расстоянии. Я вижу молодую пару, держащуюся за руки, рядом с пожилой парой, прижавшейся к перилам.
Так много разных лиц, все повернуты в мою сторону. Всех их объединяет одно.
Надежда.
Она написана на каждом лице в толпе. И когда я узнаю ее... невозможно не смириться. Невозможно продолжать думать о том, что я здесь делаю, как о работе, которую нужно вычеркнуть из списка дел, или о какой-то королевской обязанности, которую нужно выполнить без раздумий.
Они все смотрят на тебя, Эмилия.
Они все болеют за тебя.
Не подведи их.
План Симмса вылетает в окно. Потому что теперь я знаю, что не могу просто быстро поздороваться и уйти. Я должна им больше.
Вдохнув с дрожью, я расправляю плечи и сглатываю комок нервов в горле. Обычно перед любым мероприятием, связанным с публичными выступлениями, я тщательно репетирую перед зеркалом в ванной.
Сегодня на это нет времени.
Возможно, я буду спотыкаться на некоторых словах, говорить слишком быстро и говорить не то, что нужно. Как и положено речи, она не будет красноречивой или элегантной. Не отполированной и не красивой. Тем не менее... Я постараюсь сделать это так, как умею. Так, как учила меня мама.
Прямо от сердца.
Я неловко прочищаю горло.
– Как вы, возможно, знаете, я новичок во всех этих... принцессиных делах.
Я слышу подавленный звук от Симмса, но продолжаю.
– Честно говоря, единственный раз, когда я произносила речь, был во время обязательного курса ораторского искусства в моем университете - и я уверена, что и мои однокурсники, и профессор Олбрайт с радостью подтвердят, что все прошло не очень хорошо. Поэтому, пожалуйста, простите меня, если я запнусь.
Раздается смех, за которым следует поток одобрительных аплодисментов. Я слышу, как кто-то кричит «Мы любим тебя, Эмилия!» из глубины толпы, и моя улыбка становится еще шире.
– Для меня большая честь быть здесь сегодня, чтобы отпраздновать День памяти. Основной факт заключается в том, что Германия не существовала бы без храбрых мужчин и женщин, которые посвятили свои жизни сохранению безопасности нашей великой нации.
Раздаются аплодисменты.
– Я знаю, что в целом мы не всегда согласны с политикой, религией или, черт возьми, даже с тем, за какую команду по регби болеть... – Симмс обиженно вздохнул, когда я использовала ненормативную лексику, но, похоже, никого это не волнует. – Но если мы и можем с чем-то согласиться, так это с тем, что наши военные заслуживают признания. Уважения. Памяти. Не только сегодня, но и каждый день в году.
Люди кивают в такт моим словам. Многие достали свои мобильные телефоны и начали снимать. Стараясь не зацикливаться на этом, я ловлю свою мысль, пока она не ушла от меня совсем.
– У нас, людей, есть тенденция делать вещи более сложными, чем они должны быть. Но это... это просто. Наши ветераны позаботились о нас. Теперь наша очередь позаботиться о них.
Их реакция бурная. Мне приходится ждать целую минуту, пока они успокоятся, прежде чем продолжить.
– Без лишних слов... от имени моего отца, Его Величества короля Лайнуса, я имею честь объявить о торжественном открытии ультрасовременного объекта, который вы видите позади меня. Он был построен специально для обслуживания действующих военнослужащих ВВС, вооруженных сил, общей полиции и королевской гвардии, а также отставных военнослужащих и их семей. – Полуобернувшись, я жестом показываю на великолепное стеклянное здание. – Дамы и господа, я представляю вам Госпиталь для ветеранов и реабилитационный центр имени Леопольда и Эбигейл.
Аплодисменты достигают крещендо, когда я упоминаю тезку учреждения - наших павших короля и королеву, потерянных так внезапно во время смертельного пожара в прошлом месяце. Я вижу, как несколько человек в зале вытирают слезы, подавленные эмоциями. Я вижу, как Энни и ее мать ликуют. Я вижу ветеранов Второй мировой войны, гордо отдающих честь. Я вижу дюжину школьников, которые бурно хлопают в ладоши.
И я не могу лгать - несколько мгновений спустя, когда духовой оркестр играет национальный гимн Германии, когда поднимают наш военно-морской и золотой флаг высоко в светлое утреннее небо... Я стою, положив руку на сердце, глаза слезятся от слез, которые наверняка размазывают макияж, над которым так усердно трудились стилисты Леди Моррелл, и чувствую, как мое сердце раздувается от незнакомого прилива патриотизма.
Короны, троны и права крови в стороне...
Это моя страна.
Это мой народ.
И я чертовски горда быть одной из них.
Сегодня.
Завтра.
И во все грядущие дни.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
– ЭТА РЕЧЬ НЕ БЫЛА той, что мы обсуждали, – бормочет Симмс сдавленным голосом, когда два часа спустя он усаживает меня в ожидающий нас Rolls Royce. Оглушительный звук одобрительных возгласов толпы немного заглушается, когда шофер закрывает за нами дверь.
– Извини, Джер. – Щеки болят, я позволяю улыбке сойти с моего лица и с резким выдохом опускаюсь на сиденья. Я внезапно выдохнула сверх меры. – Я предупреждала тебя, что не собираюсь следовать твоим сценариям.
Он долго смотрит на меня, на его грузном лице застыло нечитаемое выражение.
– Что? – спрашиваю я, не узнавая его взгляд.
– Вы. Вы были...
Мои брови взлетают вверх. Я никогда не видела, чтобы у спокойного, серьезного Симмса так заплетался язык раньше. И... неужели это румянец окрасил его щеки?!
Невозможно.
– Я хочу сказать, что... – Он прочистил горло. – Вы были очень хороши перед толпой, Ваше Высочество. Естественно. Очаровательно. Конечно, немного неполированно, на мой вкус. И еще вопрос с использованием ненормативной лексики... Но, учитывая все обстоятельства, могло быть и хуже.
– Подождите-ка - вы только что сделали мне комплимент, Симмс?
– Не говорите ерунды. Я просто констатировал факты. – Он поправляет галстук-бабочку и избегает моего взгляда. – Похоже, у вас врожденный талант к этому. Немного практики, и вы легко сможете понравиться публике.