Моя улыбка замирает при этой мысли.
Оуэн.
Каждый раз, когда мой лучший друг приходит мне на ум, меня охватывает волна острой боли, прямо в сердце. Я не разговаривала с ним несколько недель - с тех пор, как он позвонил и предупредил меня о возможной угрозе на моей коронации.
И как же он оказался прав...
Я начинаю беспокоиться о нем. Все звонки на его старый номер остались без ответа. Его королевское помилование бесполезно лежит в ящике моего стола, насмехаясь надо мной.
Какой смысл было идти наперегонки с Октавией, чтобы добиться его помилования, если он даже не удосужился воспользоваться этой чертовой штукой?
С другой стороны, если он продолжит свою внеклассную деятельность с антиланкастерской фракцией... возможно, в конце концов, оно ему действительно понадобится. Я напоминаю себе снова и снова, что на самом деле он не стал антимонархистом... что он вступил в их ряды только для того, чтобы найти информацию о каких-либо гнусных планах... что он делает это только для того, чтобы защитить меня... но знать что-то и верить в это - разные вещи. Как бы я ни старалась, я не могу выбросить из головы его образ в черной бандане.
Смерть монархии!
Хлоя прочищает горло, возвращая меня в настоящее. Я переориентируюсь на Риггса.
– Сначала мне нужно убедиться, что с Галицией все в порядке, – говорю я ему прямо. – Но, если она не против работать с тобой, я дам тебе шанс. На временной основе.
– О. – Он морщится. – Это может создать проблему.
– Почему? – спрашиваю я, сбитый с толку. – У Галиции есть проблемы с тобой?
– Не совсем.
Я скрещиваю руки на груди.
– Поподробнее.
На его лице появляется быстрая, почти застенчивая ухмылка.
– Видите ли, дело в том, что Галиция... Она влюблена в меня. Безумно, глубоко, по уши влюблена.
Мы с Хлоей скептически смотрим друг на друга. Представить себе моего стоического телохранителя, влюбленного в кого-то с головой, честно говоря, довольно сложно.
– И... знает ли Галиция об этом факте? – спрашиваю я.
– Пока нет. – Риггса это не беспокоит. – Но она будет. Со временем. Если она когда-нибудь заметит, что я жив.
Хлоя фыркнула.
– Да. Удачи тебе, чувак.
Как будто услышав, что мы зовем ее по имени, Галиция выбирает именно этот момент, чтобы войти в мои покои. Ее светло-голубые глаза расширились как блюдца, когда она увидела Риггса.
– Эммет! – задыхается она, румянец окрашивает ее щеки. – Я имею в виду Риггс. Лейтенант Риггс. Эээ... Первый лейтенант. Сэр. – Ее румянец усиливается, и она быстро отдает честь, поскольку он технически является ее начальником.
Сюжетный поворот... Риггс, возможно, действительно что-то задумал...
Мы с Хлоей обмениваемся взглядами. Она выглядит так, будто сглатывает смех; лично я настолько потрясена, увидев, как Галиция взволнована до такой степени, что спотыкается о свои слова, что едва могу удержать челюсть на полу.
Галиция и Риггс продолжают смотреть друг на друга - она, напряженная и жесткая, он, полностью расслабленный и ухмыляющийся. Глядя на них вместе, становится ясно, что чувства есть с обеих сторон этого уравнения. Теперь понятно, почему Риггс так охотно присоединился к моей частной охране... и его мотивы не имеют ничего общего со служением короне или продвижением по службе.
– Что вы здесь делаете? – спрашивает его Галиция.
Он открывает рот, чтобы ответить, но я его опережаю.
– Я только что наняла его, – пробурчал я, стараясь не улыбаться. – Он будет вторым членом моей официальной гвардии принцессы. Разве это не здорово?
– Что?! – шипит Гализия. – Ваше Высочество, это... я не думаю... почему вы... – Она сжимает губы, делает глубокий вдох через нос и берет себя в руки. – Если вы считаете, что так будет лучше, я поддержу ваше решение, принцесса.
– Видите, Ваше Высочество? – радостно говорит Риггс. – Она совершенно не против. Одна большая счастливая семья.
Галиция смотрит на него с укором.
Хлоя хихикает.
– О, это будет так весело.
Смеясь впервые за весь день, я не могу не согласиться.
ЧАС спустя все следы смеха исчезли.
Мне до смерти скучно.
Сэр Эдгар Клингертон, уважаемый граф из Лунда, который, по мнению Симмса и Леди Моррелл. может украсть мое сердце, в меру высок, в общем-то, красив и...
И все.
На этом его хорошие качества заканчиваются.
Дело не в том, что он злой или недоброжелательный. Он просто... мучительно скучен. Честно говоря, у меня были более содержательные разговоры в кабинете стоматолога во время осмотра, с полным ртом металлических инструментов, сжимающих мой язык.
Пока что мы обсудили погоду - умеренная для конца ноября! - наши любимые команды по регби - смертельные враги на поле и вне его - и нашу любимую марку печенья - Moxie's для нас обоих. Мы прогуливались по набережной на интимном, но подходящем расстоянии, как и советовала Леди Моррелл. Мы даже остановились для фотосессии в особенно идиллической излучине реки, где мы кормили хлебом семью уток и улыбались достаточно широко, чтобы убедить камеры, что мы прекрасно ладим.
Когда в какой-то момент мои каблуки погружаются в грязь, Эдгар ведет себя как безупречный джентльмен - подает руку, чтобы помочь мне подняться по травянистой насыпи и вернуться на дощатый настил. Я улыбаюсь в нужный момент и говорю все нужные вещи. Я прощаюсь с ним с теплой улыбкой и обещаниями связаться с ним снова в будущем.
Только когда я снова оказываюсь в лимузине, в безопасности за тонированными стеклами, направляясь обратно во дворец, я позволяю фальшивой улыбке сойти с моего лица, и обильные слезы текут по моим щекам.
Я только что получил первый взгляд на свое будущее.
И оно выглядит довольно мрачным.
СЛЕДУЮЩАЯ НЕДЕЛЯ проходит в череде встреч с прессой и широко разрекламированных свиданий.
Я посещаю благотворительный сбор средств под руку с совершенно забытым Бароном из Заребы, чьи увлечения включают шахматные матчи и бег на марафоны. Это, мягко говоря, не любовная связь.
Я провожу снежное утро, читая книги детям в местной дошкольной школе. Я пью чай с женой премьер-министра в ее солярии во Френберге. Я осматриваю наш Музей естественной истории с группой прибывших в страну иностранными высокопоставленными лицами - прежде чем снять туфли на шпильках, чтобы пробежаться по выставке динозавров с их детьми. (Это, кстати, самый интересный момент за всю мою неделю).
Естественно, у прессы был день открытых дверей.
НАСЛЕДНИК НА БОСУ НОГУ! ПРИНЦЕССА ЭМИЛИЯ ОТКАЗАЛАСЬ ОТ ДИЗАЙНЕРСКИХ КАБЛУКОВ НА САММИТЕ ДИПЛОМАТОВ.
Я думала, что у Симмса случится коронарный приступ, когда он увидел этот конкретный заголовок, помещенный над фотографией, где я мчусь как сумасшедшая, а за мной по пятам бегут семилетние дети. Так было до тех пор, пока он не оценил реакцию публики.