Мои глаза отрываются от глаз Октавии и фокусируются на пухлом пресс-секретаре.
– Беспокойство?
– О том, что произойдет, если и когда здоровье короля начнет ухудшаться. О стабильности нашей страны, если корона перейдет из рук в руки раньше, чем предполагалось.
Ах.
Так вот в чем дело. Общественная поддержка колеблется, и им нужно, чтобы я сыграла роль принцессы. Чтобы поддержать политическую благосклонность, пока Лайнус не вернется в полную силу.
Хммм...
Видя возможность ослабить путы моего плена во дворце, я выпрямляюсь в своем кресле. Мои мысли крутятся в гипердвигателе, пока я продумываю свой следующий ход, но мои руки являют собой картину непринужденной беспечности, когда я медленно складываю их на столе передо мной.
– Я понимаю, о чем вы говорите, Симмс. Но я не понимаю, как это касается меня.
Симмс моргает, казалось, озадаченный моим безразличием.
– Вы - наследная принцесса. Наследница. Если народ сомневается в прочности вашего наследия... Это может дать антимонархистам еще более сильную опору! Они могут убедить премьер-министра назначить официальный референдум. – Его голос падает до испуганного шепота, как будто он не осмеливается произнести следующие слова вслух, чтобы никто не подслушал. – Парламент может призвать к отмене монархии.
Я поднимаю брови.
– Это действительно будет так плохо? Я, например, никогда не проявляла никакого интереса к правлению. Если народ больше не доволен государем, возможно, пришло время прислушаться к нему.
Он прыснул.
– Но... но...
– Ты глупый ребенок! – сердито вмешивается Октавия. – Ты говоришь о том, чего не можешь постичь!
– Вообще-то, могу: по-моему, это называется демократия, Октавия. Тебе стоит погуглить.
– Ах, да, ведь эта демократическая система так хорошо работает для наших американских союзников, – сухо говорит Симмс, проявляя нехарактерное для него чувство юмора. – Как скоро их двухпартийная система перерастет в очередную гражданскую войну?
Я даже не успеваю ответить - гнев Октавии снова хлещет как кнут.
– Ты по прихоти отбросишь тысячелетнее наследие, – прорычала она. – И ради чего? Чтобы насолить мне?
– Вопреки твоему мнению, ты не можешь влиять на мои решения. – Я заставляю себя говорить спокойным голосом, но внутри меня пульс бьется вдвое быстрее обычного. Я играю в опасную игру с самым компетентным противником.
Не переигрывай свою карту.
Не пасуй слишком быстро.
Изображая самообладание, которого я не чувствую, я перевожу свой холодный взгляд с Симмса на Леди Моррелл к Октавии. В моем голосе нет эмоций.
– Если я решу помочь - а это остается очень большим «если» - что именно вы бы хотели, чтобы я сделала?
– По сути, вы станете лицом королевской семьи. Посещать мероприятия вместо короля, оказывать королевскую милость от его имени, приветствовать прессу и публику, если потребуется. – Глаза-бусинки Симмса расширились. – Ваш титул наследной принцессы не изменится. Вы просто станете более заметной. Активной участницей всех аспектов бизнеса Ланкастеров.
– Доступной для простых людей, – подхватила Леди Моррелл. – Им очень нужен кто-то, за кем можно было бы сплотиться. Кто-то молодой и красивый, кто представляет долгое и процветающее будущее для нашей страны.
Из уст Октавии вырывается хрип. Я удивлена, что пар не начал вытекать из ее ушей, когда она услышала, что кто-то назвал меня молодым, красивым спасением ее драгоценной династии. Ее выражение лица напоминает мне злую королеву из «Белоснежки», которая потрясена до глубины души, узнав, что она больше не самая привлекательная женщина в королевстве.
Зеркало, зеркало, на стене... кто из них самый ботоксированный... Скажем так, стареть изящно - не в ее компетенции.
Мои губы кривятся от удовольствия. Я не могу отрицать, что получаю удовольствие наблюдая, как Октавия извивается. Видеть, как переворачиваются столы, когда она вынуждена обращаться ко мне за помощью. После всех ужасных вещей, которые она сделала с людьми, о которых я забочусь, какая-то часть меня хотела бы видеть эту ужасную женщину поставленной на колени.
Может быть, это означает, что я все-таки кровожадный Ланкастер?
– Принцесса Эмилия... – Леди Моррелл сжимает руки. – Без вас, чтобы объединить нацию, я боюсь, что дух Германии может быть потерян навсегда.
– Я понимаю ваше затруднительное положение, – пробормотала я, изобразив на лице маску обескураженной невинности. – И я вам сочувствую. Но у меня есть вопрос.
Брови Симмса поднимаются.
– Как именно я должна объединить нацию, пока я нахожусь в замке? – спрашиваю я, наклоняясь. – Как именно я должна подружиться с простыми людьми, когда моим собственным друзьям угрожают и заносят в черный список все королевские резиденции?
Вопрос сформулирован как вопрос, но все в комнате понимают, что это козырь. Услуга за услугу, сучки. Вы хотите, чтобы я вела себя как принцесса перед камерами? Отлично. Если только я получу что-то взамен.
– Вот в чем дело. – Я расплющиваю ладони о поверхность стола. – Я буду твоим ланкастерским пони, пока Лайнус не выздоровеет... но кое-что здесь придется изменить.
– Например? – шипит Октавия.
–Я хочу покидать этот замок, когда сочту нужным. Меня больше не будут держать здесь в качестве пленницы.
Октавия холодно смеется.
– Вы знаете, что это невозможно, Ваше Высочество, – объясняет Симмс. – Вам нужна надлежащая охрана, пока угрозы не будут нейтрализованы.
– Я знаю об этом. Именно поэтому вы предоставите мне мое личное подразделение охранников. Отобранных мной, назначенных мной и подчиняющихся только мне.
– Королевская гвардия более чем способна защитить вас...
– Я уверена, что да. Но они не выполняют моих приказов, не так ли? Нет. Они следуют приказам моего отца. – Мои глаза сузились. – Они запрещают мне покидать этот замок. Они ограничивают мои телефонные звонки. Они проверяют мою почту. Они установили брандмауэр на моем ноутбуке, который запрещает доступ практически ко всем новостным изданиям и социальным сетям. Они скрывают от меня всевозможную информацию об истинных угрозах короне, моей жизни, этой нации...
– Это протокол, – огрызнулась Октавия. – То, что ты считаешь себя выше правил, не означает, что они должны измениться.
– И все же, если вы хотите моей помощи, они изменятся. Я хочу автономии в этой тюрьме. В моей собственной жизни. Это не обсуждается. – Откинувшись на спинку кресла, я позволила своим словам зависнуть в воздухе.