Хубилай не мог оставить неотомщенным столь обидное поражение. В марте 1286 г. он послал своего внука Есен Темура, сына своего сына Угэчи, на помощь командующему Ариг-Хайе, войска которого продолжали стоять у аннамской границы.[889] Через несколько месяцев в ту же область был отправлен Насир-ад-Дин.[890] В 1287 г. к ним присоединилась гораздо более мощная армия, которую вновь возглавил Тогон. Монгольские силы дошли до Ханоя, но обнаружили, что правитель Аннама и его сын уже бежали.[891] Впрочем, монголы в конце концов очистили Ханой, так как жара и сложные условия вынудили Тогона отступить. Когда Хубилай узнал о неудачах Тогона, он не позволил сыну явиться ко двору. А чтобы дать ему почувствовать все свое разочарование, он перевел его в Янчжоу, считавшееся синекурой, и не разрешил вернуться в Даду.[892] Однако, как бы то ни было, нельзя возлагать вину за неудачи на одного лишь Тогона. Ни один из способных и даже блестящих полководцев, отправленных Хубилаем на войну с Аннамом и Чампой, не смог справиться с поставленными перед ними задачами.
Впрочем, аннамскому правителю стало очевидно, что монголы не прекратят опустошать его страну, если он формально не признает их гегемонии в Азии. Чтобы избежать дальнейших вторжений, он изъявил покорность, отправив ко двору Хубилая посла с данью и уверениями в верности. Хубилай принял его «подчинение» и не стал больше отправлять войска в Аннам. В свою очередь, Аннам начал регулярно посылать дань великому хану.[893] Из сходных соображений правитель Чампы Джайя Индраварман VI также стал посылать к императорскому двору дипломатические миссии.
Между тем Хубилай не оставлял намерений наказать гордого правителя Пагана Наратхихапати. В 1283 г. он послал мощную армию, чтобы заставить его покориться, но Наратхихапати просто укрылся в горах. Только в 1287 г. Хубилай снарядил против бирманцев новый поход. Это войско под началом внука великого хана Есен Темура с боями дошло до столицы Пагана и несколько месяцев оставалось стоять в городе.[894] Униженный и обесславленный, Наратхихапати был вынужден послать дань к монгольскому двору, чтобы вернуть столицу.[895] Позорное поражение от монголов подорвало его престиж в родной стране, и этим воспользовался его сын, приказавший отравить отца. Впрочем, монголы не извлекли из этих походов особой выгоды. Бирма выплатила дань, но финансовые затраты на войны с Наратхихапати оказались неоправданно велики.
Еще сложнее найти разумное объяснение знаменитым походам против Явы. Как и в случае с вторжениями в Японию, экспедиции на Яву отправлялись морем, и потому главную роль в них должен был играть флот.
Опять же, войны с Явой, как и войны с Японией, были спровоцированы оскорблением, нанесенным монгольскому послу. Правитель Явы Кертанагара проявил такую же неуступчивость, как и Ходзё Токимунэ. Он объединил под своей властью значительную часть острова, обратился в буддизм тантрического толка и заключил союз с Чампой, скрепив его браком.[896] Он стремился поставить под свой контроль доходную торговлю пряностями, шедшую через Молуккские острова, и сделать яванцев посредниками в этой торговле.[897] Кертанагара вполне мог опасаться, что Хубилай намерен перехватить у него эту выгодную сферу деятельности.
Поэтому неудивительно, что он не оказал сердечного приема посольству великого хана. Посол Хубилая Мэн Ци прибыл на Яву в 1289 г. и потребовал от правителя изъявлений покорности. В ответ на это требование Кертанагара приказал спалить лицо злополучному послу.[898] Этот инцидент дал повод Хубилаю начать подготовку к военному походу на Яву. В глазах монголов оскорбление или убийство послов было одним из самых отвратительных преступлений. Поэтому Хубилай приказал монголу Шиби, китайцу Гао Сину и уйгуру Икэмусы собрать войска и припасы в провинциях Фуцзянь, Цзянси и Хугуан.[899] Шиби было доверено верховное руководство, Гао был назначен начальником сухопутных войск, а Икэмусы должен был руководить флотом. В конце 1292 г. 20-ти тысячная армия вышла в море из Цюаньчжоу на 100 кораблях. Она везла с собой годовой запас зерна и 40 000 унций серебра для приобретения дополнительных запасов.[900] В начале 1293 г. войска Гао Сина высадились на Яве; корабли Икэмусы остались у берега. Кертанагара, извещенный о надвигающейся опасности, уже отправил значительные силы в Чампу и на Малайский полуостров, где, как он полагал, должен был сначала высадиться враг, прежде чем двинуться на Яву.
889
Ibid., 286; Boyle, Successors, 244; подробнее о потомках Хубилая см. Shab Hsün-cheng, «Yuan shih La-t'e-chi shih Meng-ku ti-shih shih-hsi so-chi Shih-tsu hou-fei k'ao», 969–75.
896
С. C. Berg, «The Javanese Picture of the Past», в книге Introduction to Indonesian Historiography, ed. Soedjatmoko, 115; G. Coedes, The Indianized States of Southeast Asia, 199.
898
Об этом инциденте, а также о походе в целом см. устаревшую, но до сих пор не превзойденную работу W. Р. Grqeneveldt, «The Expedition of the Mongols against Java in 1293 A.D». 246–54.
900
Точное число кораблей и человек, задействованных в походе, см. в работе Niwa Tomosaburö, «'Gen Sei So Jaba ensei zakkö — toku ni gunshi narabi ni kaisen sü ni tsuite», 57–63.