Он призывал своих китайских подданных помочь ему объединить Китай, но этот призыв был выдержан в совершенно китайском ключе. Через несколько дней после обнародования манифеста он принял китайский девиз правления Чжунтун (срединное правление), подобно типичному китайскому императору.[205] Кроме того, он создал правительственные учреждения, либо напоминавшие, либо повторявшие традиционные китайские институты. Чжуншу шэн (секретариаты) и Сюаньвэй сы (управления по умиротворению), которые в количестве десяти штук были учреждены в его владениях, лишь немногим отличались от структур, существовавших в Китае при династии Сун и ранее.[206] Хубилай ясно давал понять, что он принимает все атрибуты и сам стиль правления китайских императоров.
Хотя Хубилаю удалось завоевать симпатии множества китайцев в Северном Китае, его усилия не увенчались успехом в Южной Сун. В действительности, китайская династия воспользовалась трудным положением, в котором оказался Хубилай не севере, чтобы вернуть под свою власть земли, ранее захваченные монголами. Первый министр империи Сун Цзя Сыдао приказал войскам напасть на малочисленные отряды, оставленные Хубилаем на недавно завоеванных владениях. Они изгнали монголов и вернули эти земли под власть императора. Цзя намеренно завысил важность этой победы, введя в заблуждение императорский двор и укрепив решимость не идти на компромисс с «северными варварами».[207] Как бы то ни было, Хубилай отреагировал достаточно вяло. Его армии были задействованы в войне с Ариг-Букой, и поэтому он не имел возможности снарядить карательный поход против Сун. Напротив, 21 мая 1260 г. он направил к императорскому двору посольство во главе с Хао Цзином, одним из своих советников-конфуцианцев, с которым поехали Хэ Юань и Лю Жэньцзе, чтобы уладить конфликт дипломатическим путем. Ответ Цзя Сыдао был предсказуем, хотя и неблагоразумен: он задержал Хао Цзина и всех остальных послов.[208] Однако это наглядное свидетельство враждебности со стороны Сун могло только пробудить в Хубилае стремление отомстить обидчикам. Так в конечном счете и случилось. Однако в данный момент внимание Хубилая было приковано к войне с Ариг-Букой.
Стратегия Хубилая заключалась в том, чтобы не дать Ариг-Буке воспользоваться ресурсами земледельческих владений. Опираясь на базу в Каракоруме, Ариг-Бука должен был обеспечить поставку продовольствия для своей армии, а Хубилай стремился отрезать его от центров снабжения. Одним из таких центров была страна уйгуров с главным городом Бешбалыком.[209] Монгольский правитель Бешбалыка, сын Угэдэя и двоюродный брат Хубилая Хадан поддерживал Хубилая. К 1262 г. Хадан одержал верх над сторонниками Ариг-Буки. Кроме того, он защищал от вторжений войск Ариг-Буки территорию древнего Тангутского царства в северо-западном Китае. Его отряды захватили Ганьсу, тем самым преградив Ариг-Буке доступ к ресурсам этой области.
Армия самого Хубилая стала лагерем в Яне (близ современного Пекина, позднее сюда Хубилай перенес свою столицу в Северном Китае), третьем возможном центре снабжения каракорумских монголов. Ариг-Бука сохранил под своей властью лишь одну область — долину Енисея к северо-западу от Каракорума.[210] Исследования советских ученых показывают, что в верховьях Енисея земледельцы выращивали пшеницу, просо и ячмень, а ремесленники производили для монголов бытовые изделия, оружие и сельскохозяйственные орудия.[211] Именно эта область поставляла Ариг-Буке необходимые припасы.
Однако эта единственная база в верховьях Енисея оказалась весьма ненадежным поставщиком припасов для армии, противостоящей войскам, имевшим в своем распоряжении ресурсы Северного Китая и Средней Азии. Тем не менее, с осени 1260 г. Ариг-Бука мог рассчитывать только на нее. Хубилай повел войско на Каракорум, и Ариг-Бука спешно отступил к Усу, притоку Енисея.[212] Обе армии расположились на зимних квартирах, чтобы начать военные действия с наступлением весны. Рашид-ад-Дин обвиняет Ариг-Буку в коварстве, утверждая, будто тот хотел обмануть Хубилая лживыми уверениями в готовности подчиниться старшему брату. По словам персидского историка, Ариг-Бука признался Хубилаю в том, что «мы, младшие братья, согрешили, и они [тоже] совершили преступление по невежеству, [ты] мой старший брат и можешь за это судить, я прибуду, куда бы ты ни приказал, приказа старшего брата не преступлю, подкормив животных, я направлюсь[к тебе]».[213][214] Рашид-ад-Дин пишет, что вместо этого Ариг-Бука готовил вероломное нападение на армию Хубилая. Даже если эти обвинения справедливы, вряд ли столь бесхитростная уловка могла ввести Хубилая в заблуждение.
205
Ibid., 65; о стремлении Хубилая укрепить свою легитимность на престоле китайских императоров см. Franke, From Tribal Chieftain, 25–52. Как отмечает Франке, Хубилай отклонился от традиционной схемы: он выбрал девиз правления за десять лет до присвоения китайского названия своей династии; обычно оба названия принимались одновременно. Указ, провозглашающий девиз правления, по-видимому, заимствованный из «И цзин», написал Ван Э. Франке полагает (р. 27), что «отсылка к «Книге перемен» [в эдикте Ванна], возможно, относится к Комментариям на гексаграмму Цянь («Творчество»), где говорится о человеке, появляющемся подобно "дракону на поле" и несущем в себе качества правителя — воспитанность и умеренность (чжун). Если это толкование справедливо, девиз правления Чжун-тун следует переводить "Умеренное правление"». Джон Ланглуа переводит девиз «Поворотное наследование». См. его введение к книге China under Mongol Rule, 5. О Ван Э см. Hok-lam Chart, «Wang О», 43–70; и CILCY, 22с.
207
T'o Т'о, Sung shih, 13781; несколько сокращенную биографию см. в Herbert Franke, ed., Sung Biographies, 206.
209
Одна из последних работ по взаимоотношениям уйгуров и династии Юань: Thomas Allsen, «The Yuan Dynasty and the Uighurs of Turfan in the 13th Century», в книге China among Equals, ed. Rossabi, 243–80.
210
John W. Dardess, «From Mongol Empire to Yuan Dynasty: Changing Forms of Imperial Rule in Mongolia and Central Asia», 122–23.
212
См. ценные подробности о восстании Ариг-Буки работы Tamura Jitsuzö, «Ari Buka no ran ni tsuite», 1–16, и Ch'en Pang-chan, Sung-shih chi-shih pen-too. Юань-ши и Рашид-ад-Дин предлагают самые подробные описания хода этого мятежа.
213
Boyle, Successors, 255; Питер Джэксон (Peter Jackson, «The Accession of Qubilai Qa'an: A Re-examination», 2–6) обсуждает предвзятость Рашид-ад-Дина по отношению к Ариг-Буке.