Глава 4
Завоеватель
Подобно, своим предшественникам на монгольском престоле, Хубилай понимал, что должен продолжать территориальную экспансию. Его войска были готовы к дальнейшим завоеваниям. В глазах монголов успешность правителя определялась по крайней мере отчасти его способностью увеличивать богатства и расширять пределы своих владений. Сходным образом, по китайским представлениям, добродетель истинного правителя и слава его государства должны принуждать иноземцев подчиниться китайской цивилизации.[263] Чтобы оправдать ожидания как монгольского, так и китайского мира, Хубилаю было необходимо проводить активную, даже агрессивную внешнюю политику. Спорные обстоятельства воцарения Хубилая также вынуждали его доказывать свою состоятельность, чтобы искоренить любые сомнения относительно его прав на престол. Поскольку легитимность Хубилая была оспорена его родным братом, его правомочность в качестве повелителя Монгольской империи вызывала серьезные вопросы. А чем лучше всего подтвердить свой авторитет, как не территориальными приобретениями?
Главная цель Хубилая заключалась в покорении Южной Сун. Хотя под его властью находился традиционный центр китайской цивилизации, земли к югу от Янцзы не входили в его владения. Со времен ранней Тан юг приобретал все большее значение. Эти области были гораздо плодороднее, чем север страны, а морская торговля обогащала прибрежные города. Хубилаю нужно было покорить Южную Сун и для того, чтобы завоевать уважение китайцев, и для того, чтобы устранить постоянную угрозу, исходящую от враждебной династии, которая выдвигала притязания на земли, уже завоеванные монголами.
Еще одна причина состояла в обеспечении безопасности границ. Положение на южной границе с Сун было нестабильным и требовало укрепления. Северо-западная граница с Кореей не вызывала опасений, но ко времени воцарения Хубилая Корея только начинала признавать верховную власть Монгольской империи. На среднеазиатской границе существовала реальная угроза устремлениям Хубилая, так как Хайду, внук Угэдэя, отвергал верховенство великого хана в Средней Азии и время от времени предпринимал пограничные набеги. Хайду, хан среднеазиатских кочевников, также создавал напряжение на рубежах самой северной области владений Хубилая — Монголии. Вынужденный заботиться об обороне, Хубилай должен был увеличивать численность войск и снаряжать военные походы на север и северо-запад.
Завоевание Южного Китая
Но самым важным направлением оставался Южный Китай. Хубилай стремился получить доступ к ресурсам империи Сун. Кроме того, хотя в военном отношении Южный Китай был относительно слаб и не представлял непосредственной угрозы, он оставался потенциальным источником опасности. Китайцы стремились к восстановлению единства своей страны. В случае, если бы Южной Сун удалось укрепить свою военную мощь, одной из ее первых целей, несомненно, стало бы завоевание Северного Китая. При Мункэ уже предпринималась безуспешная попытка захватить Сун. Так как в 1260-х гг. инициатива перешла к Хубилаю, он решил покорить Южный Китай, прежде чем тот успеет восстановить силы. Таким образом, захват Китая сулил большие политические и стратегические выгоды. Кроме того, следует учитывать и экономические перспективы. Южнокитайские купцы вели прибыльную торговлю с Юго-Восточной Азией, Индией и Ближним Востоком. Несомненно, желание поставить под свой контроль товары и доходы также служило дополнительным стимулом. Земли империи Сун были более плодородны, чем в Северном Китае, население которого часто испытывало нехватку запасов продовольствия. Завоевав юг, Хубилай мог обеспечить своим северокитайским подданным необходимые поставки зерна.
Однако завоевание Южного Китая обещало быть нелегкой задачей. Монгольские войска и конница не привыкли к южному климату и ландшафту. Монгольских коней ждали тяжелые условия. Они не могли приспособиться к жаре и лесной местности, столь отличным от их родных степей. Кроме того, им могло не хватить фуража, так как на юге любой клочок пахотной земли отводился под зерновые.[264] Сами монголы не были готовы к болезням, характерным для тропиков и субтропиков, где насекомые разносили заболевания, к которым у монголов не было устойчивости.[265]
Ко всему прочему, монгольские войска должны были использовать военную технику, которую раньше едва ли применяли, если применяли вообще. Как и полагается государству, ведущему широкую морскую торговлю, империя Сун располагала мощным флотом и, что не менее важно, ряд главных городов следовало атаковать также с моря. Монголам требовалось строить корабли, набирать моряков и учиться вести морскую войну. И действительно, с помощью китайских, корейских и чжурчжэньских подданных они создали флот, способный одолеть Южную Сун. С другой стороны, так как граница с Сун проходила и по суше, Южный Китай не мог избежать сухопутных сражений, в которых монголы на тот момент практически не знали себе равных. Тем не менее, покорение Сун требовало огромных финансовых и военных ресурсов.
263
Эти взгляды лучше всего изложены Фэрбенком; John К. Fairbank, Trade and Diplomacy on the China Coast; The Opening of the Treaty Ports, 1842–1854, 23–38.
264
Джагчид и Боуден (Jagchid and Bawden, «Some Notes», 264) указывают на сложности, с которыми столкнулись монголы при разведении лошадей, которые были им нужны и после завоевания Южного Китая.
265
Мак-Нил (William Н. McNeill, Plagues and Peoples, 132–75) выдвинул гипотезу о том, что монголы и степные грызуны, а также ежи, стали переносчиками бубонной чумы, которая начала распространяться в середине XIV в.