Елюй больше преуспел в своих попытках убедить Угэдэя построить столицу. Каган осознавал необходимость создания административного центра растущей империи. Однако он выбрал для ее возведения Каракорум в сердце исконных монгольских земель.[36] Чтобы построить и содержать новый город, требовалось подвозить огромные количества припасов, так как, будучи искусственной столицей, он не мог прокормить своих жителей собственными ресурсами. Каракорум располагался вдали от торговых путей и источников сырья, на окраине сельскохозяйственной области. Один путешественник подсчитал, что каждый день в Каракорум прибывало 500 повозок с товарами.[37] Еще больше средств уходило на содержание величественных сооружений — например, ханского дворца, который китайцы называли Ваньаньгун. Чтобы обеспечить снабжение столицы, Угэдэй предоставлял льготы купцам и поддерживал торговлю. Такую же политику вели и его преемники, в том числе и Хубилай.[38]
Хубилай и его мать
Хубилай вступает на историческую арену после смерти Угэдэя в 1241 г. Отец Хубилая никогда не рассматривался в качестве возможного наследника Чингис-хана, и могло показаться, что Хубилаю также суждено будет играть в монгольской истории второстепенную роль. Немногие могли бы предвидеть, что в конце концов он станет самым могущественным человеком в Монгольской империи.
В числе немногих провидцев была замечательно умная женщина, мать Хубилая Соргагтани-беки.[39] Она положила все свои силы на то, чтобы устроить жизнь четырех сыновей. Все они в итоге заняли выдающееся положение в монгольских владениях. Старший сын Мункэ стал каганом (1251–1260 гг.); ему наследовал его младший брат Хубилай (1260–1294 гг.); Хулагу сокрушил династию Аббасидов, правившую на Ближнем Востоке и в Персии с 749 г., и основал собственную династию; Ариг-Бука, как самый младший, получил в удел Монголию.
Современники Соргагтани-беки считали ее самой замечательной женщиной своего времени. Европейский миссионер Иоанн Плано Карпини, посетивший Монголию еще до того, как ее сыновья стали каганами, отмечал, что «среди татар эта дама пользуется наибольшим уважением, уступая только матери императора».[40] По словам персидского историка Рашид-ад-Дина, «она была в высшей степени умна и возвышалась над всеми остальными женщинами в мире».[41] Еврейский врач Бар-Гебрей, живший на Ближнем Востоке, отзывался о ней с наивысшими похвалами, называя ее «царицей, обучившей своих сыновей так хорошо, что все князья дивились ее умению управлять. Именно к ней можно отнести слова поэта, сказавшего: "Если бы мне довелось увидеть средь женщин другую подобную ей, я сказал бы, что женский род намного превосходит мужской!"».[42] Такое единодушие редко можно встретить в высказываниях этих писателей и историков XIII в. Если бы не политическая мудрость и ловкость этой женщины, потомки Толуя вряд ли сумели занять место потомков Угэдэя в качестве главной монгольской династии в Восточной Азии.
Соргагтани-беки была племянницей Он-хана, вождя племени кераитов. Когда кераиты покорились Чингис-хану, владыка монголов выдал Соргагтани за своего сына Толуя. Нам почти ничего не известно об отношениях Толуя и Соргагтани-беки.[43] Мы можем предположить, что супруги много времени проводили в разлуке. Толуй почти всегда сопровождал отца в военных походах. Рашид-ад-Дин сообщает, что «ни один принц не завоевал столько стран, как он».[44] Эти слова, конечно, представляли собой наивысшую похвалу для монгола того поколения. Толуй отличился в войнах с династией Цзинь в 1210-х гг., а с 1219 и в начале 1220-х гг. он командовал одним из главных отрядов при захвате городов Средней Азии. После смерти Чингис-хана в 1227 г. Толуй сражался под знаменами своего брата Угэдэя, в основном против Цзинь, и умер в 1231/1232 г., за два года до окончательного низвержения цзиньской династии.[45]
36
Сведения о раскопках Каракорума, проведенных советскими учеными, можно найти в работе S. V. Kiselev, ed., Drevnemongol'skie goroda.
39
Краткие китайские биографии Соргагтани-беки см. в Yuan shih, 897–98, и T'u Chi, Meng-wu-erh shih-chi, 19, 6b–7a.
42
E. A. Wallis Budge, trans., The Chronography of Gregory Abu'l Faraj: The Son of Aaron, the Hebrew Physician Commonly Known as Bar Hebraeus, 1: 398.
43
Boyle, History, 2: 549–50. В труде Pdtis de la Crois, Histoire du Grand Genghizcan: Premier empereur des anciens Mongols et Tartares, 513–17, представлена устаревшая, но полезная информация о доме Толуя.
44
Boyle, Successors, 164; некоторые его среднеазиатские походы описаны в работе J. A. Boyle, ed., The Cambridge History of Iran: Volume 5, The Saljuq and Mongol Periods (далее Boyle, Cambridge History), 313–15.