Хубилай поддерживал монгольские традиции и другими способами. Монгольские женщины сохранили свои права; они не приняли китайский обычай перевязки ног. Многие монголы продолжали носить традиционные одежды из кожи и меха, хотя сам Хубилай часто облачался в одеяния китайских императоров.[717] В день рождения Хубилая и на Новый год задавались пышные пиры, более напоминающие праздники кочевых народов, когда еда и выпивка потреблялись в неограниченных количествах. По словам Марко Поло, на подобных пирах сходились тысячи гостей. Все блюда, которые перечисляет Марко Поло, были мясными; это также можно считать наследием кочевого образа жизни.[718] Судя по огромным объемам выпивки, монголы и при Хубилае не избавились от алкоголизма, свойственного им на ранних этапах истории.
Охотничья страсть, возможно, являлась самым заметным признаком жизнеспособности монгольских устоев. Хубилай менял охотничьи сезоны с осени до весны. По словам Марко Поло, на охотах Хубилая сопровождали обученные львы и леопарды, с которыми он охотился на кабанов, диких быков, медведей и диких ослов. Также он брал с собой пятьсот охотничьих птиц. В охотах великого хана участвовало множество сокольничих, охотников и солдат. Сам великий хан при этом «ездит всегда в прекрасном деревянном покое, на четырех слонах; внутри покой обит сукном, вытканным золотом, а снаружи обтянут львиной кожей».[719][720]
В личной жизни он также следовал обычаям родных степей. Все четыре его жены были монголками. Впрочем, он не ограничивал себя рамками супружеской жизни. У него был большой гарем, замечательное описание которого оставил Марко Поло:
«Нужно знать, что есть татарский род миграк; народ красивый; выбирают там самых красивых в роде сто девок и приводят их к великому хану; великий хан приказывает дворцовым женщинам смотреть за ними, а девкам спать с теми вместе на одних постелях, для того чтобы разведать, хорошо ли у девок дыхание, девственны ли они и совсем ли здоровы».[721][722]
Коротко говоря, он даже наложниц выбирал только из монголок.
Хубилаю удалось наметить такую культурную политику, при которой сохранялось монгольское наследие, принимались некоторые китайские черты и подчеркивалось стремление к универсальности. Как и в случае с религиозной политикой, Хубилай надевал разные личины перед разными зрителями. В глазах монголов он старался выглядеть ревностным поборником монгольских традиций. Он участвовал в охотах, брал в жены и наложницы только монголок и стремился поддерживать монгольские воинские доблести. Перед китайцами он выступал в роли покровителя искусств, оказывая покровительство китайским художникам, гончарам и другим ремесленникам и предоставив свободу выражения китайским драматургам и романистам, которой они воспользовались для проведения экспериментов в соответствующих сферах. Хубилай часто сравнивал себя с одним из величайших императором в истории Китая, Тайцзуном из династии Тан, прекрасно осознавая, что такое сравнение повышает его авторитет у китайцев.[723] Для других народов, населявших его владения, он представал в образе космополитичного правителя, создавшего универсальное письмо и охотно принимающего ремесленников-иностранцев. Космополитизм, который он вдохнул в культуру эпохи Юань, несомненно, способствовал созданию образа правителя, властвующего не только над Китаем.
Глава 7
Ошибки в управлении и реакция
1279 год стал поворотным пунктом в царствовании Хубилая. До этого времени практически все его начинания были успешными. И хотя до сих пор его правление нельзя было назвать победным шествием, тем не менее, Хубилай не испытывал горечи серьезных поражений. До восшествия на престол он сумел так хорошо наладить управление своим уделом, что завоевал доверие подданных-китайцев и обеспечил бесперебойную выплату налогов и исполнение повинностей. Поход на Да-ли в юго-западном Китае увенчался полным успехом. Заручившись поддержкой группы способных и преданных советников, помогших ему организовать административную систему, он уже был готов возглавить более крупное государство. Он председательствовал на диспуте между буддистами и даосами, имевшем важное внутриполитическое значение. Таким образом, еще до вступления на трон великого хана Хубилай проявил себя как прекрасный администратор, военачальник и знаток китайской культуры. Все эти качества впоследствии сослужили ему хорошую службу.
717
См. Schuyler Cammann, «Mongol Costume: Historical and Recent», в книге Aspects of Altaic Civilization, ed. Denis Si-nor, 157–66.
718
Moule and Pelliot, Marco Polo, 220; Марко Поло утверждает, что на этих празднествах могло собираться более 40 тысяч гостей.
721
Ibid., 205; см. также Morris Rossabi, «Khubilai Khan and the Women in His Family», Studia Sino-Mongolica, ed. Bauer, 171–72.
723
О стремлении Хубилая связать свое имя с именем, Тай-цзуна см. Yanai, Mökoshi kenkyü, 977–89.