Он снял перчатку с. левой руки и одним точным, верным движением надрезал себе ладонь. Спрятав в ножны испачканный кровью меч, он взглянул на рану и сжал руку в кулак, чтобы остановить кровотечение.
Теперь Фаэтон не сомневался, что это настоящий Аткинс.
— Спасибо, мэм, — поблагодарил Аткинс аватару. — Можете ли вы оказать мне помощь? Если это невозможно, я попросил бы вас удалиться.
Она печально улыбнулась.
— Я могу сделать для вас очень немногое, мистер Аткинс. Для осуществления каких бы то ни было действий даже сверхразум нуждается в информации. Поэтому будет лучше мне оставить вас, чтобы не мешать вам в вашей работе. Однако я располагаю новыми разработками анализа и исследований, и, с вашего разрешения, я могла бы загрузить эти программы в вашу систему. У меня есть санкция Парламента.
— Будьте моей гостьей, мэм.
У черных шаров вдруг начали расти спиралевидные раковины, как у моллюсков, они принялись прясть нити и протягивать их по траве. Светильники, следовавшие за аватарой, покинули свою орбиту и присоединились к черным шарам.
Аватара повернулась к Фаэтону.
— Дорогой сын, в знак уважения к Аткинсу я прошу тебя удалиться. По закону ты не обязан молчать о том, что видел, но есть и моральные обязательства, может быть, более глубокие и непреодолимые. Наши законы и наш образ жизни развивались веками в условиях мира и благополучия, и потому наша цивилизация может противопоставить опасности лишь преданность своих граждан.
Фаэтон ответил:
— Я люблю Золотую Ойкумену и никогда не причиню ей вреда!
Услышав его слова, Аткинс посмотрел на Фаэтона скептически, хмыкнул и отвернулся.
— Не предавай свои принципы, Фаэтон, — сказала аватара, — ты можешь навредить и себе, и нашему миру.
— Навредить? Мадам, прошу вас, объясните мне…
— Твои воспоминания хранятся в архиве, но они не уничтожены. Стоит ли снова брать их бремя на свои плечи, я не могу судить. Может быть, я могла бы дать тебе совет, но свою судьбу ты должен решать сам.
Аватара подошла к нему, положила на плечи свои нежные руки и, наклонившись, поцеловала его в лоб (Фаэтон и не подозревал, какой высокой была лунная красавица, пока она не подошла к нему так близко).
— Примешь ли дар от меня? Я хочу подарить тебе способность летать. Оказанная честь — я имею в виду этот дар — свидетельствует о том, что Машинный Разум не будет следить за тобой с неодобрением, Фаэтон. И еще… он, этот дар, напомнит тебе о твоих мечтах, которые ты должен был оставить.
— Мадам, но этот костюм… он не годится для полетов, мне нужен другой…
И вдруг он почувствовал, как в нем растет какая-то легкость, сначала это чувство он ощутил там, куда его поцеловала аватара, потом оно начало распространяться дальше по телу, к рукам и ногам, как тепло от выпитого вина. Фаэтон заморгал от изумления, оттолкнулся от земли кончиком ботинка и, невесомый, поплыл над травой.
Сначала он закричал от страха, но потом заулыбался и попытался сделать вид, что этот крик был криком радости. В следующую минуту порыв ветра перевернул его вниз головой, как воздушный шарик. Фаэтон ухватился за ветку и, запутавшись в серебристых листьях, радостно засмеялся.
— Очень необычное ощущение, мадам! — выдохнул он. — Но, простите, мне не дают покоя несколько вопросов о странных событиях сегодняшнего вечера, и мне хотелось бы…
Он посмотрел вниз — аватары уже не было. Был только Аткинс: мрачный, по-прежнему в доспехах, он шагал по траве в сопровождении своих черных машин.
Здесь нечего делать. Аткинс ничего не скажет. Он усмехнулся, услышав заявление Фаэтона о его преданности Золотой Ойкумене: Фаэтон не мог вспомнить, что именно он совершил, но, каким бы ни был его проступок, его преступления было достаточно, чтобы честные люди считали его предателем.
Фаэтон отпустил ветку и поплыл по ночному небу. Серебристые сатурнианские деревья еще поблескивали внизу зеркальными листьями, а потом роща затерялась среди теней и полумрака других садов.
Логик Кес Сеннек проговорил ровным монотонным голосом:
— В заявлении, которое только что сделал пэр Вафнир, он называет наши действия «низменными» и «эгоистичными». Я считаю подобное заявление неточным и семантически неверным. Полагаю, что я правильно понял его, и я протестую, поскольку утверждение слишком неточное и стереотипное.
Кес Сеннек присутствовал физически — лысый большеголовый человек в сером однобортном костюме. По левой стороне вдоль застежки кителя шел ряд контрольных точек, ничего лишнего, никаких украшений. Серый цвет лица был адаптирован к источникам света в помещении, так же как и серые глаза. У него была стандартная фигура, правда, усовершенствованная особыми органами и приспособлениями для обитания в условиях нулевой гравитации, а нервная система значительно усилена мониторами, нейтрализаторами и уплотнителями, чтобы поддерживать эмоциональную стабильность и психическое здоровье.