В то же мгновение Автолик вспомнил рассказ, что подобные платья из бисерной сетки в женском доме наложницы надевают прямо на голое тело, готовясь к встрече с господином. И тут же представил это зрелище, причём и Нефертари и Исетнофрет одновременно.
— … И он был первым, кто надел корону Обеих Земель, — занудно продолжал вещать Хаэмуасет, ничуть не обращая внимания, что наёмник слушает его вполуха.
— Да, именно обеих. Сразу обеих, — произнёс Автолик. Ведь всё время, что длился разговор между жёнами Величайшего, он старался оценить, какая из них более привлекательна. Но так и не смог. Обеих он в мыслях назвал богинями за красоту и недоступность для всех мужчин, кроме одного. Но рассудить, какая из двоих достойна называться прекраснейшей, так и не смог.
Для победы в войне необходимо три вещи — маневренность, мощь и надёжность в обороне. Всеми этими качествами соперницы обладали в полной мере. Сегодня они встретились, равные по красоте, равные по статусу, равные по влиянию. Встретились, чтобы раз и навсегда выяснить, кто же из них лучше.
Но не смогли, ибо силы оказались равны, и никто не смог победить. Так и разошлись они, одна в сторону южных дворцовых ворот, другая в сторону северных.
А Автолик остался стоять в карауле. Он снова и снова представлял себе облик обеих жён, по египетским обычаям равным по статусу богиням. Но, по-прежнему не мог рассудить, которая из них получит звание Прекраснейшей. Хотя, кто бы из них его мнением поинтересовался.
— А дальше что? Померялись статями и к тебе обратились, чтобы рассудил? — продолжал допытываться Сиванала.
— Да не, ты что. Это же царицы.
— Тю-у-у! — возмутился Сиванала, — а я-то думал, ты и впрямь судил, какая из них прекраснейшая.
— И судил! — непреклонно вскинул голову Автолик.
— Ну да, левой рукой небось? — заржал Сиванала, однако не дал ахейцу обидеться, — давай лучше вмажем!
— Давай. За что? — спросил Автолик.
— Чтобы все враги лежали, а у нас бы всегда стоял.
— Это ты хорошо сказал. Выпьем.
Выпили.
Они успели уже неплохо набраться, и даже сбегать по разу в нужной чулан, когда на пороге питейного дома появился ещё один человек. К тому времени к ахейцу и шардана присоединились четверо сородичей последнего. Прибыло несколько ремту, которые влились в шумную компанию, занявшую большую часть зала.
Новый вошедший тоже быстро огляделся и прошёл к столу, который захватили шардана и ахеец.
В отличие от Сиваналы и Автолика, русоволосых бородачей, в коих за итеру[24] опозновались чужеземцы, этот третий прибывший был чистокровным ремту, да к тому же по расшитой одежде и браслетам явно угадывалось, что он высокого звания.
Звали его Аменеминет, был он сыном Уннефера и, несмотря на молодость, состоял в большом чине — личным возничим самого Величайшего, Рамсеса Мериамена.
Аменеминет увидел на два разлива меньше, чем двадцатисемилетний Рамсес. Во всём подлунном мире он единственный мог позволить себе обращаться к владыке Священной Земли безо всякого церемониала. Конечно, лишь наедине, но прочие о таком и мечтать не могли. Друг для друга они с раннего детства были не Рамсес и Аменеминет, а Сессу и Менна. Лучшие друзья, разделённые непреодолимой бездной происхождения, которую они не замечали.
Отец Менны Уннефер, верховный жрец Усера, не мог похвастаться высокородным происхождением. Предки его возвысились из ничтожества менее ста лет назад, когда Величайший Неферхеперура, ныне именуемый Безумцем, приказал отринуть отеческую веру, нарёк себя Сыном Атона и истребил недовольных из числа высших жрецов и воинов. Тогда ему и пришлось возвысить низкорожденных, дабы те заняли опустевшие посты в государстве. Когда же он умер и свет Амена-Ра вновь воссиял над Священной Землёй, эти низкорождённые никуда уже не делись, так и остались «новыми лучшими людьми».
Одним из них был военачальник, близкий к Величайшему Хоремхебу, повергшему власть ложного бога. Когда умер Хоремхеб, не имевший наследников, этот военачальник, дед нынешнего Величайшего стал новым владыкой Священной Земли.
При новой династии бедные свободные, немху, продолжили занимать высокие посты. Они, конечно же, были бесконечно благодарны своим благодетелям и даже самые великие из них называли себя убогими сиротами, вскормленными властителями.
24
Итеру — река. Так египтяне называли Нил — Итеру-аа, Великая река. В «реках» также измеряли расстояние. Итеру — 10.54 км.