Выбрать главу
Я не пленен красавицей другою, Мечты ревнивые от сердца удали; Но годы долгие в разлуке протекли, Но в бурях жизненных развлекся я душою. Уж ты жила неверной тенью в ней; Уже к тебе взывал я редко, принужденно, И пламень мой, слабея постепенно, Собою сам погас в душе моей. Верь, жалок я один. Душа любви желает, Но я любить не буду вновь; Вновь не забудусь я: вполне упоевает Нас только первая любовь.
Грущу я; но и грусть минует, знаменуя Судьбины полную победу надо мной; Кто знает? Мнением сольюся я с толпой; Подругу, без любви — кто знает? — изберу я. На брак обдуманный я руку ей подам И в храме стану рядом с нею, Невинной, преданной, быть может, лучшим снам, И назову ее моею; И весть к тебе придет, но не завидуй нам: Обмена тайных дум не будет между нами, Душевным прихотям мы воли не дадим, Мы не сердца под брачными венцами, Мы жребии свои соединим. Прощай! Мы долго шли дорогою одною; Путь новый я избрал, путь новый избери; Печаль бесплодную рассудком усмири И не вступай, молю, в напрасный суд со мною. Не властны мы в самих себе И, в молодые наши леты, Даем поспешные обеты, Смешные, может быть, всевидящей судьбе.
<1823>, <1832>

«Судьбой наложенные цепи…»

Судьбой наложенные цепи Упали с рук моих, и вновь Я вижу вас, родные степи, Моя начальная любовь.
Степного неба свод желанный, Степного воздуха струи, На вас я в неге бездыханной Остановил глаза мои.
Но мне увидеть было слаще Лес на покате двух холмов И скромный дом в садовой чаще — Приют младенческих годов.
Промчалось ты, златое время! С тех пор по свету я бродил И наблюдал людское племя И, наблюдая, восскорбил.
Ко благу пылкое стремленье От неба было мне дано; Но обрело ли разделенье, Но принесло ли плод оно?..
Я братьев знал; но сны младые Соединили нас на миг: Далече странствуют иные И в мире нет уже других.
Я твой, родимая дуброва! Но от насильственных судьбин Молить хранительного крова К тебе пришел я не один.
Привел под сень твою святую Я соучастницу в мольбах: Мою супругу молодую С младенцем тихим на руках.
Пускай, пускай в глуши смиренной, С ней, милой, быт мой утая, Других урочищей вселенной Не буду помнить бытия.
Пускай, о свете не тоскуя, Предав забвению людей, Кумиры сердца сберегу я Одни, одни в любви моей.
1827

Смерть

Смерть дщерью тьмы не назову я И, раболепною мечтой Гробовый остов ей даруя, Не ополчу ее косой.
О дочь верховного Эфира! О светозарная краса! В руке твоей олива мира, А не губящая коса.
Когда возникнул мир цветущий Из равновесья диких сил, В твое храненье Всемогущий Его устройство поручил.
И ты летаешь над твореньем, Согласье прям его лия И в нем прохладным дуновеньем Смиряя буйство бытия.
Ты укрощаешь восстающий В безумной силе ураган, Ты, на брега свои бегущий, Вспять возвращаешь океан.
Даешь пределы ты растенью, Чтоб не покрыл гигантский лес Земли губительною тенью, Злак не восстал бы до небес.
А человек! Святая дева! Перед тобой с его ланит Мгновенно сходят пятна гнева, Жар любострастия бежит.
Дружится праведной тобою Людей недружная судьба: Ласкаешь тою же рукою Ты властелина и раба.
Недоуменье, принужденье — Условье смутных наших дней, Ты всех загадок разрешенье, Ты разрешенье всех цепей.
<1828>, <1833>

«Мой дар убог, и голос мой не громок…»

Мой дар убог, и голос мой не громок, Но я живу, и на земли мое Кому-нибудь любезно бытие: Его найдет далекий мой потомок В моих стихах. Как знать? Душа моя Окажется с душой его в сношенье, И, как нашел я друга в поколенье, Читателя найду в потомстве я.