— Посмотри на себя, смертный, — она взмахнула крылом, действительно показывая Эрику на него самого. — Загнан в угол, затерян в пустоте, остался один на один с силами, которым не способен противостоять. Разве твой Император защищает тебя сейчас? Разве он явит свою волю, чтобы спасти твою жалкую жизнь? Зато я явлю…
— Он защищает, — твёрдо ответил капитан. — Защищает мой разум от лживых речей отродий варпа. Убирайся, откуда пришла, тварь!
Птица издала низкий, гортанный клёкот, который как будто резонировал с чем-то в человеческом теле, и Эрика стала бить частая дрожь.
— Ты неучтив, но я всё ещё предлагаю тебе сделку. Подумай, я могу помочь тебе сохранить самое ценное — твою жизнь.
— Ты не получишь от меня ничего! — гаркнул Эрик.
— Тогда пеняй на себя. И помни: я буду рядом с тобой, и ты непременно станешь либо моим союзником, либо моей добычей…
Капитан грязно выругался и очнулся.
— Не дождёшься, — сквозь стиснутые зубы повторял он. — Не дождёшься…
========== IV ==========
После пережитого ужаса Розе больше всего хотелось забыться и заснуть, но ей не удалось. Стоило ей улечься и пригреться, как безумие началось повсюду. Из коридора потянуло пряно-приторным запахом, послышалось уже знакомое пение без слов, только теперь странный мотив нестройными голосами подхватывали десятки человек, а может быть, и сотня-другая.
Шенг проснулся, приоткрыл дверь и настороженно выглянул из кубрика — а потом закрыл её как можно плотнее.
— Это всё наша обскура, — Роза закрыла лицо руками. Шенг в первый момент воззрился на неё удивлённо, но потом согласился: пахло и правда порченой обскурой.
Вскоре в коридорах началось нечто невообразимое. Нечестивый ритуал, которому Роза уже была свидетельницей, повторялся в большем масштабе. И теперь жертвами становились не только такие же сумасшедшие, но и матросы, которые вышли поглазеть и не успели убраться восвояси. Стоны и крики извращённого наслаждения мешались с воплями боли и ужаса. Кто-то пытался драться, кто-то бежал, но укрыться в коридоре было негде, а толпа была слишком большой.
Выходить означало бы верную смерть, а кубрик не был абсолютно надёжным убежищем. Шенг со своей бандой заняли наиболее удобные позиции и готовились дорого продать свои жизни. Они сидели или стояли неподвижно, направив стабберы на запертую дверь, которую забаррикадировали всем, что оказалось под рукой.
А потом в коридоре послышалась стрельба — похоже, пришёл Вейл с абордажной командой. Толпа безумцев не дрогнула и не начала разбегаться: наоборот, увидев перед собой новые цели, шла и бежала к ним, распевая свою странную песню или выкрикивая непристойности. Снова раздавались выстрелы, матросы падали со стонами, которые больше походили на звуки наслаждения. Но вскоре всё было кончено.
— Всю обскуру надо уничтожить к фраговой матери, — решил Шенг, пока снаружи уносили к воздушному шлюзу трупы. Редких выживших пытались привести в чувства, но те окончательно лишились рассудка.
— Не надо было вообще её толкать, — проворчал Келл.
— Кто-то что-то сказал?
Шенг тяжёлым взглядом обвёл каждого по очереди и остановился на зазывале. Тот неотрывно смотрел на главаря несколько мгновений, а после не выдержал и опустил глаза.
— Ничего, Шенг, — угрюмо проговорил он наконец.
— Так-то лучше. А теперь, когда старпом со своими шакалами свалит, вылезаем тихо, чтобы никто не видел.
Келл молча кивнул. Они вдвоём шли знакомыми техническими тоннелями к своему схрону. Обычно Шенг и Келл проделывали этот путь в тишине — не везде стенки достаточно заглушали звук — но теперь молчание было особенно напряжённым. И Шенг не выдержал первый.
— Если есть разговор, не тяни резину, валяй.
— Мы с тобой совсем порт приписки попутали, вот о чём разговор, — Келл опасался главаря и нервничал, а потому сказал это чуть более резко, чем собирался. — Фраг бы с ним, если бы кто-то потравился нашей обскурой, но это уже слишком.
— Мне почём было знать? — буркнул Шенг.
— А ещё будут шмонать, и кто-то нас сдаст, это точно. И тогда мы покойники.
— Мы сожжём всю дурь, а если к нам пожалуют гости, придётся валить. А у тебя есть идеи получше?
Зазывала мотнул головой, потому что другого выхода действительно не было. И всё же главарь чувствовал его недовольство и был настороже. Может быть, Келл решит свести счёты — тогда надо будет выстрелить первым.
Около незаметной, кустарно вырезанной дверцы схрона пахло приторно-пряным, и Шенг решил поменьше вдыхать эту дрянь, а зазывалу пропустить вперёд. Келл и сам рвался побыстрее закончить, и запах его не волновал. Он открыл тайник… и застыл с открытым ртом.
Все ящики с обскурой были открыты, и их содержимое уже не было просто наркотическим порошком. Из них проросло нечто, похожее на растение, коралл или что-то, чему вовсе нет названия. Длинные гибкие то ли стебли, то ли щупальца вырастали из ящиков и покачивались в воздухе, либо прилепились к стене и ползли вверх и в стороны, распространяясь по коммуникациям. Всё это переливалось яркими красками, от перламутрового до красного и кислотно-розового, свободные стебли-щупальца двигались и извивались, и на концах их росли ещё более яркие цветы, источавшие облачка пыльцы.
Шенг решил не лезть к этой дряни и передал Келлу канистру с прометием, которую нёс с собой. И ещё на всякий случай замотал себе нос и рот платком.
Зазывала от души полил всё, до чего смог дотянуться, и поджёг. Запах усилился, смешиваясь с дымом, который тоже был сладко-пряным, как от курений. Стебли-щупальца медленно, словно нехотя, обугливались и опадали, издавая змеиное шипение. Цветки же просто лопались от жара, выпуская целые розоватые облачка пыльцы. Келл плеснул ещё прометия, но не достал до всех стеблей, и ему пришлось лезть дальше в схрон. Он вдохнул дым с пыльцой, закашлялся и полез дальше, но движения его стали замедленными и неверными, как у пьяного.
И, не вылив больше ни капли прометия, он обернулся. Его глаза блестели нездоровым блеском, в котором читались одновременно злость, возбуждение и безумие, губы растянулись в неестественно широкой улыбке.
— Ше-енг, — протянул он. — Иди-ка сюда, Ше-енг…
Он повернул канистру и собрался плеснуть горючим на главаря.
— Ты будешь таким хорошим, когда немного согреешься, Ше-енг…
Но тот не стал дальше слушать, а просто выстрелил. Первая пуля попала в живот, и Келл отлетел назад. Охнул, обжёгся и медленно встал с горящих стеблей с таким видом, будто это самые лучшие ощущения в его жизни. Шенг старался не поворачиваться лицом к нему и к схрону заодно, чтобы не надышаться, и в итоге второй выстрел ушёл в ногу. Колено превратилось в месиво из мяса и обломков костей, и Келл снова упал — и пополз дальше. В третий раз главарь попал ему точно между глаз, и зазывала затих. А тем временем уцелевшие стебли быстро разрастались и ползли по стенам, стремясь восстановить и преумножить своё количество.
— Святые яйца Императора, — на одном выдохе проговорил Шенг, захлопывая дверцу, и поспешил обратно в кубрик.
Из-за него чуть не пропустили утреннюю мессу, но всё обошлось. И когда они стояли плотной группой и слушали вдохновенные проповеди Илиана, он тихо шепнул своей банде:
— На смену не идём, валим отсюда. Потом объясню.
Ему уже чудился идущий отовсюду пряный и приторный запах. И он не хотел проверять на своей шкуре, обманывают его чувства или нет.
***
Стоило разобраться с одними беспорядками, как тут же приходилось подавлять другие. Матросы сходили с ума по всему кораблю. Некоторые делались полностью невменяемыми, некоторые, завидев, приближающихся абордажников, предпочитали успокоиться сами. Но таких было не слишком много. За эти несколько дней Вейлу пришлось убить больше матросов из собственной команды, чем за всю свою жизнь. Абордажной команде тоже это не нравилось. Кое-кто роптал и спрашивал, когда всё, наконец, встанет на свои места, и Вейл пытался их обнадёжить. Но его самого обнадёжить было некому. Он знал, что «Золотой Вестник» поддался скверне Хаоса, а значит, спонтанные вспышки безумия или немотивированной агрессии были лишь меньшей из предстоящих проблем. Вейл был реалистом и понимал, что, скорее всего, им всем здесь придёт конец, и ощущение собственной беспомощности приводило его в ярость.