И этот момент оправдалась другая надежда. В закрытую дверь мостика послышались тяжёлые удары. Первой к вокс-аппарату и магнитному замку подбежала Эния.
— Вейл, это ты? — взволнованно спросила она.
— Открывай, я знаю, что вы там!
Голос старшего помощника был каким-то другим, но ещё вполне узнаваемым.
— Вейл… — неуверенно отозвалась Эния, — ты в порядке?
— Я знаю, что вы там! — повторил старший помощник. — Стебли, мерзкие стебли! Я знаю, что вы там!
— Ты меня не узнаёшь?
Ответом ей было звериное рычание.
— Вейл больше не с нами.
Эния отошла от двери, механическим движением сняла с плеча лазерный карабин. Она не тешила себя ложными надеждами, понимая, что безумие здесь не лечится. Капитан же порадовался своей догадливости: он деактивировал все личные ключи, и теперь открыть дверь на мостик можно было только изнутри.
Дверь была толстой, но у абордажной команды оставались мельты, и рано или поздно они должны были проплавить себе проход. И именно шипение мельт и было слышно через вокс-передатчик прежде, чем он отключился от перегрева.
Весь экипаж мостика во главе с капитаном начал стаскивать к двери всю аппаратуру, какую возможно было быстро выломать, сооружая что-то вроде баррикады. Времени на это оставалось совсем немного, а надеяться, что зарядов мельт не хватит на дверь, не приходилось. Но, по крайней мере, никто не собирался покорно принять свою участь и перестать сопротивляться.
***
Баррикада росла, дверь плавилась, медленно, но неумолимо. Металл с внутренней стороны уже приобретал красноватый оттенок, и от него волнами шёл жар. На мостике оставалось два десятка офицеров и всего пятеро бойцов охраны. Весь экипаж имел боевую подготовку, но у абордажной команды было как минимум больше опыта.
Несколько человек в напряжённом ожидании замерли напротив двери, готовы открыть огонь, как только противники наконец проплавят себе проход, остальные же перетаскивали всё, что могли сдвинуть с места руками или подручными средствами, и усиливали самодельные укрепления.
— Сколько их там?
На внезапный вопрос лейтенанта-оператора дальней связи Эрик, державший в руках выломанный из стенной панели когитатор, резко обернулся. Похоже, тот и сам удивился, что задал вопрос вслух, но капитан решил ответить.
— Понятия не имею. Когда Вейл выходил на связь в прошлый раз, с ним было полторы сотни бойцов. Какие у него были потери, можно только гадать.
Изначально абордажная команда составляла пятую часть от численности экипажа — шестьсот человек. Сперва она ополовинилась во время катастрофы в варпе, затем подавление беспорядков раз за разом отнимало ценные жизни. И вот их осталось не так-то много — и впервые Эрик не пожалел об этом, а порадовался. Теперь он даже надеялся, что за время своего последнего вояжа по кораблю Вейл потерял как можно больше и теперь привёл к мостику жалкую горстку безумцев. Но вряд ли их меньше, чем сейчас собралось на мостике. Император будет неожиданно милостив, если капитан теперь столкнётся со вдвое превосходящим противником.
Из тускло-багровой дверь становилась ярко-красной и постепенно светлела. Те, кто стоял ближе к ней, время от времени отворачивались и закрывали лица руками, потому что становилось слишком жарко. Медленно размягчался плавящийся металл, прочная дверь оплывала вниз, красное становилось жёлтым и белым.
Всё, что можно было выломать и дотащить до двери за столь короткое время, было уже частью баррикады, и теперь все укрылись за ней. Дверь оплывала, как тающая свеча, затем примерно на уровне груди стоящего человека появилось небольшое отверстие с краями, ярко светящимися белым. По ту сторону было ещё ничего не видно в жарком мареве. Но уже слышались окрики, которыми Вейл гонял своих подчинённых, чтобы они менялись местами и не перегревали мельтаганы.
— Запасные батареи, — шептала Эния, держа наизготовку лазерный карабин. — Император милостивый, пусть у них не будет запасных батарей…
За дверью ослепительно полыхнуло, так что те, кто не успел отвернуться, на время лишились зрения, а отверстие стало ещё немного шире. Затем ещё. И ещё.
Ждать неотвратимого и определённо неравного боя было мучительно. Эрик уже думал, что скорей бы Вейл с оставшимися абордажниками прорвался внутрь… а ещё становилось всё жарче и жарче. Должно быть, в коридоре, в узком пространстве, было ещё хуже, но толпа безумцев и не думала отступать. Капитан успел отвлечённо подумать и о том, что лишившиеся рассудка люди становятся на удивление упорными и бесстрашными. Они способны рваться в бой тогда, когда у нормальных дрожат колени, и не замечают ран, которые, по идее, давно должны были свалить их с ног. Наконец отверстие стало достаточно большим, и через него стало можно прицелиться в стоящего напротив человека. Эния прицелилась и попала — точно между шлемом и бронированным горжетом, ведь иначе заряд из простого лазерного карабина мог бы и не пробить броню. Абордажник упал, но нетрудно было догадаться, что сейчас произойдёт…
— Ложись!!! — заорал Эрик.
И вовремя. Заряд плазмы ударил по двери, но часть прошла через уже образовавшуюся проплавленную дыру. К счастью, расстояние, на котором была построена баррикада, рассчитали верно, и сгусток раскалённой материи не долетел до неё, только разогретым воздухом дохнуло сквозь щели между наваленной аппаратурой.
Эния приподнялась и снова прицелилась, но на этот раз не так удачно: нагрудная бронепластина погасила весь импульс от лазерного заряда, и абордажник не пострадал. А вот Эния едва успела убраться от выстрела из мельтагана.
Такая перестрелка продолжалась некоторое время, пока проход не сделался достаточно широким, чтобы в него можно было пролезть. Нескольких абордажников застрелили, одна мельта взорвалась от перегрева — и тоже не обошлось без жертв. Тому офицеру, который спрашивал про численность противника, горячим воздухом обожгло лицо и глаза, и теперь он лежал под баррикадой, корчась от боли. Ещё одного убили на месте выстрелом в голову — Вейл тоже был хорошим стрелком, даже когда распрощался со здравым смыслом.
Но в конце концов путь на мостик был открыт. Первые бойцы рванулись к баррикаде прямо через раскалённую ещё дыру со светящимися белыми краями. Их товарищи прикрывали их огнём, но пока они не могли приблизиться к двери вплотную, и не могли заставить всех стрелков на баррикаде залечь и не высовываться.
Эрик видел лица своих бойцов, некогда верных и преданных. Прекрасно обученных, стойких и готовых к любым испытаниям. Каждого из которых они с Вейлом отбирали лично. Теперь четверо, устремившиеся к баррикаде, изменились до неузнаваемости. Они не смогли дождаться более подходящего момента для прорыва, и один из них сильно обжёгся о край прохода. Его одежда задымилась, и запахло палёным мясом, но он этого просто не заметил. У другого всё лицо было вымазано засохшей уже кровью, а вместо шлема на голове был кусок чьего-то черепа с сохранившимися лоскутами кожи и клоками волос. Третий тоже, кажется, не замечал повреждений: через половину его лица шёл длинный порез, веко было рассечено, и глаз вытек. На его месте осталась кровоточащая глазница, а розоватые потёки остались на лице и форме.
Никто из четверых не сумел добраться до баррикады, последний, тот самый, с вытекшим глазом, упал всего в паре шагов от неё. Но оплавленный проход в стене постепенно остывал, а значит, скоро должны были появиться новые противники. Оставшихся Вейл всё-таки призвал к некоему подобию дисциплины, хотя из коридора доносились яростные выкрики и звериное рычание.