Да, нужно идти в обход. Но куда? Вправо или влево? Где конец неожиданному препятствию, где оно суживается так, что можно преодолеть его без риска? Право решать дано старшему брату, и он, не раздумывая, повернул на восток. Чутье не обмануло Дмитрия: расщелина исчезла так же неожиданно, как и появилась. Можно идти снова по намеченному курсу. Много дней шли братья по каменным плитам, на которых всякая растительность выкошена палящим зноем и с которых начисто выветрена земля. Ноги путников на голом плитняке не оставляли никаких следов, даже мелких царапин. Позади перевал, загородивший каменной спиной таежное раздолье. Впереди снежные пирамиды Восточного Саяна, опоясанные неподвижными облаками, и дымка тумана у подножия хребта, скрывшая зеленые кущи заветной Тургинской долины.
Как безопасней и легче спуститься в долину? Где найти тот безымянный ручей, который доверчиво открывает свою тайну молчаливым камням, перегородившим русло? Как подслушать и различить ее в неугомонном таежном говоре? План, набросанный отцом на куске сыромятной кожи, на эти вопросы не давал ответа. Молчала и каменная пустыня. Дмитрий давно понял, что они отклонились от отцовской тропы, сбились с пути и все их поиски обречены на провал. Нужно возвращаться к исходной позиции и вес начинать сызнова. «Но как сказать об этом братьям?» — думал Дмитрий, крупно шагая вперед. Уверенные в своем вожаке, ничего не подозревавшие Иван и Степан не отставали от брата. Первое серьезное препятствие встретилось им у подножия горного увала.
Отдаленный приток Крутой вобрал в себя силу ручьев, сбегающих со всего склона на протяжении многих верст. Раскинувшись во всю ширь каменистой низины, он с упорной настойчивостью проталкивал свои струи между бесформенными валунами. Эти преграды, выступавшие из воды, разделили русло на десятки проток, в своем хаотическом течении закружили водовороты. Они сшибались и вновь разъединялись у очередного барьера, намывая глубокие воронки. Каждая струя вела себя по-своему, меняя направление, силу и даже окраску, и каждая была страшна затаенным коварством, которое нужно было разгадать, прежде чем ступить в воду. Песчано-каменистое дно просвечивало сквозь воду, отчего речка казалась мелкой, легкопреодолимой.
Первым вступил в нее Степан. Не успели братья последовать за ним, как Степан поскользнулся, взмахнул руками и погрузился с головой в прозрачную воду. Вынырнул он пятью саженями ниже и спасся только потому, что встретил на пути торчащую из воды гранитную глыбу, на которую и выбрался мокрый, трясясь от холода и испуга. Скользкий камень, на котором примостился Степан, стоял недалеко от берега, но на такой быстрине вода могла уволочь черт знает куда. Трижды бросал Дмитрий конец веревки Степану, и только в четвертый раз тот ухватился за нее. Неприятно было повторное купание, но другого выхода не было, иначе жди на каменном пятачке рекостава.
Упираясь обеими ногами в крупный галечник и увязая по щиколотку в нем, Дмитрий и Иван насилу вытянули Степана из речного плена на сухой берег, Нахлебавшись воды, Степан отплевывался, чертыхался и клялся больше ни шагу не сделать через сумасшедшую речку, обманувшую его своим кротким, чистым видом.
Одно дело клятва, а другое — необходимость. Подсушившись у костра и хлебнув для тепла крепкого чая, через два часа Степан снова шел с братьями искать брод. На всем протяжении реки русло ее выглядело однообразно, повсюду торчали головы камней, основой прочно вросшие в речное дно. Издали казалось, что из воды выглядывают черные черепа, встречая приближающихся путников неразборчивым ворчаньем и злобным шипеньем. Путники заночевали тут же, на берегу, так и не найдя подходящего места для перехода.
Утром Степан, не очухавшийся еще от купания на кануне, заартачился.
— К черту золото, жизнь дороже.
— А может, и правда, Митя, вернемся?
Дмитрий сидел лицом к потоку, не оборачиваясь на слова братьев.
— Как хотите, а я домой, — напрашивался на скандал Степан.
— Одного не отпустим, — сдерживал его Иван.
— А с вами сгинешь.
— Один-то и подавно.
— Пусть лучше мать сыра земля примет мои косточки!
От слов Степана младшего брата знобило, скользкий холодок, словно струйка студеной воды, пробирался за ворот, неприятно щекотал, прокатываясь по позвонкам.
Дмитрий решительно поднялся на ноги, достал веревку и торопливо обвязал себя одним концом.
— Пойдем все разом. Вяжись одной веревкой.
— Ты што? Всех решил погубить? — завопил Степан.