— Что совпадает?
— Все, все, буквально все!
И Дмитрий совершенно разумно и толково разъяснил:
— Смотри, Танюша, это Крутая, а это ее приток Шулак… Здесь они сливаются. Справа отроги Саян, ниже Тургинская долина. Тут броды и переходы. Один из крестиков или зимовье, или золотая жила. Все это надо проверить на месте… — Дмитрий захлебывался, не договаривал слова, терял связность мысли. Таня стояла перед ним, беспомощно опустив руки. — Ясно, Танюша, что к нам попал чертеж нашего прадеда Дмитрия Дремова. Это ключ к кладовой золота, это путь к богатству…
До сознания Тани, правда смутно, стали доходить слова Дмитрия. «Неужели легенда о золотом водопаде прадеда не вымысел? Ольга, например, в нее не верила. Все может быть. Ну а что же дальше?»
Увлеченные занятием молодые люди не заметили, как на кухню вышла бабушка Авдотья.
Старуха стояла неподвижно, не сводя подслеповатых глаз с темно-зеленой бутылки, отставленной в. сторону.
— Она, та самая, Митенька, — беззвучно, почти не разжимаясь, шептали ее губы. — А там что? — обратила она внимание на кусок сыромяти, растянутый на табуретке. Старуха раздвинула плечи внуков, сухонькой рукой сперва осторожно прикоснулась, а потом ласково провела по гладкой коже, и в ее слезящихся глазах блеснули живые искорки.
— Нашли? — просто спросила она. — Нынче все потери находятся. Теперь, дай бог, и золото от вас никуда не уйдет.
Другого подтверждения для Дмитрия не требовалось.
Что делать дальше, он решил самостоятельно. В тот же день в областной центр пошла срочная телеграмма, содержание которой читателю уже известно, так же как известно и то, что получатель ее Люба Котова не замедлила откликнуться на зов и немедленно приехала в Убугун.
И еще один сюрприз порадовал Дмитрия. Под вечер пришел почтальон и вручил ему пакет с пятью сургучными печатями на обороте. Дмитрий взглянул на обратный адрес, прочитал фамилию отправителя: «Глухих Р. Г.».
Глухих сообщал, что он вспомнил об одном вещественном доказательстве, изъятом в иркутской тюрьме у Ивана Дремова, и разыскал его. Это была тоненькая ученическая тетрадь в косую линейку, вся исписанная детским почерком. Среди многих записей одна привлекла внимание следствия. Она гласила:
«Нужно подняться по Шулаку десять верст и здесь от затеем на сухом листвяке повернуть вправо и перевалить водораздельный хребет между Шулаком и Крутой. Пройдя еще десять верст в этом же направлении, нужно спуститься с гольца, местами почти отвесного, в верховьях одного из притоков Крутой, в глубокий замкнутый ледниковый котлован, где за болотом, пересекшим русло старицы, должна находиться у склона высокой скалы выемка. Здесь и предполагается под водопадом золотоносная жила».
«Записи в тетради, — сообщает Глухих, — были сделаны, Очевидно, кем-то из младших родственников Дремовых, так как братья грамотой не владели. Свои наблюдения они попросили записать, не надеясь на память. Это могло случиться, когда Дремовы вернулись из тайги, окрыленные успехом поиска, надеясь весной закончить его. Арест помешал им осуществить свой замысел.
По этим приметам, — дополнял далее свое сообщение старый юрист, — не раз снаряжали экспедиции: в конце двадцатых годов следы клада искал профессор Зверев, в тридцатых годах геологи Селифанов и другие, но все безуспешно. Только после окончания Великой Отечественной войны, в начале шестидесятых годов, в долине Крутой было разведано богатое месторождение золота — прииск Комсомольский. Однако это месторождение находится километрах в ста двадцати в стороне от тех мест, куда ходила экспедиция Голикова и Шмидта и где, по преданию, нашел золото Дремов.
А может, никакого дремовского месторождения не было и в помине? — высказывал в письме сомнение Роман Гордеевич Глухих. — Может быть, это была одна только небольшая жила, один только золотоносный «всплеск», как говорят геологи. Жила, которую Дмитрий Дремов выкачал до песчинки. Буду весьма рад, если мои сведения хотя бы на вершок приблизят поиск к благополучному исходу», — заканчивал письмо Глухих.
Дмитрий сличил приметы, сообщенные Романом Гордеевичем в письме, со схемой, найденной в партизанском окопе.
«Вроде бы совпадает, — неуверенно решил он. — А может быть, мне хочется, чтобы совпало, и посему я соглашаюсь с обоими документами? А сомнение Романа Гордеевича, высказанное в конце письма, я категорически отметаю. Нет, «дремовский клад» существует», — запавшими в память словами профессора Котова закончил Дмитрий свои размышления.
«ВОЛЯ ВАША, ДЕТКИ.»