С этими мыслями я вприпрыжку возвращалась домой. Вот и наш район – следующий за переулком, не очень ухоженный. Ветхий домишко, который теперь выглядел еще более жалким оттого, что совсем недавно меня окружали богатые здания, – здесь прошло все мое детство.
– Я вернулась! – с этими словами я раздвинула бамбуковые шторы, но тут же остановилась.
Внутри поджидали неизвестные мужчины неприятного вида. Их было четверо или пятеро. У всех гадко засверкали глаза, и они оглядели меня от макушки до кончиков пальцев на ногах, будто облизали.
Тело пробрал озноб. Я попыталась удрать, но сзади кто-то схватил меня за волосы и потащил в дом. Завизжав, я стала отбиваться, но тут услышала что-то невероятное.
– А ну, тихо! Твой папаша уже взял деньги.
– Будь мужественной, смирись.
– Мы тебя купили.
Вульгарный голос, за ним – голос, полный жалости, и беззаботный голос. Но неровное от возбуждения дыхание сделало их совершенно одинаковыми. Я растерянно смотрела на согнутую спину отца, который выходил за дверь, точно убегал.
Не помню, что я кричала после этого. В памяти только ярко отпечаталось, как раскалывается на кусочки под чьей-то волосатой ногой заколка с цветами, которую я уронила, отбиваясь от мужчин.
Раздавленные цветы яблони. Обломки серебра разлетаются в стороны. Кусочек коралла отскочил от застежки и покатился по полу. Но еще до того, как он спрятался, меня накрыла черная тень, и больше я ничего не видела.
До сих пор не знаю, куда делся тот кусочек коралла.
Глава первая. Тарухи
– Юкия, а ну, вставай!
Юкию похлопали по плечу, и он открыл глаза. Первое, что он увидел, – лицо матери с морщинками в уголках глаз.
– Доброе утро! – сказал юноша, протирая сонные глаза.
– Доброе. Вообще-то мы уже второй раз здороваемся. Скоро обед! – устало ответила мать.
Услышав это, Юкия захлопал глазами. Он огляделся и понял, что лежит не в своей постели, а у остывшего очага в полу. Из приоткрытой двери приятно поддувало, через щели в черных глянцевых досках проглядывала свежая зелень. Шумных братьев не видно, и вокруг ужасно тихо, если не считать птичьих голосов.
– А где братья?
– Ушли вниз.
– Вниз? А что сегодня такое?
– Как «что»? Вы же обещали помочь мариновать сливы!
Юкия спросонья явно плохо соображал, и мать нахмурилась:
– Ты не заболел, случайно?
Она потянулась к его лбу, и Юкия поспешно вскочил.
– Со мной все в порядке. Извини, что-то я зазевался.
– Правда? Тогда сходи умойся и беги туда.
– Хорошо!
Юкия сунул ноги в дзори[1], вышел на улицу и подошел к бамбуковой трубке с родниковой водой[2]. Умывшись, он заглянул в углубление в камне, где скопилась лужица: завязанные в узел на макушке, слегка рыжеватые волосы торчали после сна во все стороны. Опухшее от долгого сна лицо, которое и так никто не назвал бы красивым, сейчас выглядело совсем уж криво.
Кое-как пригладив растрепанные волосы, Юкия с силой похлопал себя по щекам, пытаясь принять надлежащий вид, затем заглянул в главный дом и крикнул матери, которая беседовала со слугами:
– Матушка, я пойду.
– Беги! Скажи остальным, что я попозже буду, кое-что принесу.
– Хорошо.
Юкия сбросил кимоно и сложил его на пол. Затем напряг обе руки. Его тело окутала легкая дымка, которая через мгновение превратилась в черные одежды – уэ. Юноша несколько раз подпрыгнул, привыкая к уэ, и побежал к парадному входу в усадьбу.
Там было устроено широкое пространство, где могли приземляться и взлетать кони и колесницы. Дальше в небо поднималась скала – здесь обожали играть дети из усадьбы наместника.
Постепенно ускоряя шаг, Юкия начал разбег. Энергично прыгнув с обрыва в облике человека, юноша в воздухе перекувыркнулся и быстро перевоплотился. Уэ по всему телу превратилось в черные перья, скелет плавно вытянулся. Обернувшись большим трехногим вороном, Юкия раскинул в стороны крылья, которые только что были его руками, и мягко спланировал.
Внизу простирались мирные поля. Их готовили к посеву и уже залили водой, и ветер колебал гладкую, словно зеркало, водную поверхность. В этой долине, окруженной горами, находился замок, в котором жила семья наместника: там располагалась усадьба, откуда велось управление делами Тарухи, и дома местных чиновников и их семей. Между полями величаво стояли аккуратные строения, позволяя любоваться спокойной жизнью их обитателей.
За красивыми заливными полями на отлогом склоне горы находилась сливовая роща, куда Юкия и направлялся.
2
Полый внутри бамбук широко используется в Японии, в том числе для обустройства родников и источников: вода сбегает по бамбуковому стеблю и скапливается в каменной емкости, откуда ее удобно брать для питья или умывания.