С какой стороны подобраться к такому человеку, чем его приманить?
Арсланкул ненавидит Намаза — это ясно как день. Намаз опозорил Арсланкула перед всем отрядом, даже чуть не пристрелил. Говорят, совсем недавно они опять крупно повздорили, когда Арсланкул выкрал и привез на стоянку младшую жену бугажильского тысячника. Намаз отхлестал его тогда плетью. Забыть такую обиду, конечно, Арсланкул не мог, не в его это характере.
Однажды отряд остановился посреди степи на короткий привал. Джигиты разбрелись по лагерю, занимаясь кто чем: одни, полулежа на постланных на землю чапанах, мирно беседуют, другие спят, растянувшись на жухлой траве, третьи заняты починкой сбруи. Кенджа Кара отыскал Арсланкула на склоне небольшого холма. Он лежал вдали от других членов отряда, подставив лицо мягким лучам осеннего солнца. Кенджа Кара бесшумно приблизился к нему.
— Чего тебе, наушник? — процедил сквозь зубы Арсланкул, не открывая глаз.
«Ну и слух у проклятого, — подумал Кенджа Кара, — точно у зверя какого!»
— С вашего позволения, бек-ака, я бы тоже малость вздремнул подле вас.
— Мало тебе места во всей этой необъятной степи? — приподнял голову Арсланкул. — Проваливай отсюда, ты мне омерзителен.
— Вы уж не гоните меня, бек-ака. Рядом с вами я чувствую себя спокойнее, — сказал Кенджа Кара, опускаясь на мягкую, теплую траву рядом с Арсланкулом. — Вы чуете любой шорох за версту, к тому же кто может сравниться с вами в меткости стрельбы?
— Подлизываться ты умеешь, червяк. Ну, что хочешь сказать, выкладывай.
— Кроме того, вы предприимчивее Намаза…
— Ты откуда это взял? — впервые взглянул Арсланкул на Кенджу Кара.
— Да как же, все это говорят!
— Кто — «все»?
— Да наши джигиты. Говорят, Арсланкул-ака наш — храбрец, каких еще поискать. У него размах, широта души: и казнить, и миловать умеет по-хански. Если бы он был нашим предводителем, говорят они, то мы давно покончили с карательными отрядами и каждый из нас стал бы управителем волости или тысячником.
— Дураки они, если так считают.
— Почему вы так говорите, бек-ака?
— Ты — предатель, сгинь с моих глаз долой.
— Если вы согласитесь…
— Заткнись.
— …джигиты готовы вам помочь.
— Помочь? В чем? Каким образом? — порывисто сел Арсланкул, буравя глазами Кенджу Кара.
— Ну, помочь как-нибудь, — ответил тот неопределенно. — И признать вас своим беком.
Смелый разговор Кенджи Кара насторожил Арсланкула. Еще третьего дня он тайно встречался со сватом Хамдамбая, которому пообещал убить Намаза, получив аванс три тысячи таньга чистым золотом. Неужели Кендже Кара стало известно об этой сделке? Или Намаз, не доверяя ему, Арсланкулу, специально подослал к нему эту черную пиявку?
— Собака! — взревел Арсланкул, резко хватая собеседника за горло. — Ты за кого меня принимаешь, подлая тварь? Как ты посмел сравнивать меня, ничтожного, с таким человеком, как Намаз?!
Кенджа Кара привык всю жизнь плясать на краю пропасти, когда один неверный шаг грозит гибелью. Но он никогда не терял присутствия духа. Так случилось и сейчас. Кенджа действовал трезво, расчетливо и осторожно, как искусный дрессировщик. Когда дрессировщик ловит взгляд хищного зверя, он сразу видит, зачем хищник обнажает клыки: чтобы взметнуться в смертельном прыжке или просто для острастки. В глазах Арсланкула сквозили страх и отчаяние. Он напоминал потревоженного зверя, жадно охраняющего свою добычу.
— Осторожнее, эдак ведь можно и задушить человека, — спокойно сказал Кенджа Кара.
— Задушу! — рявкнул Арсланкул, несколько ослабляя хватку, но и не выпуская Кенджу Кара. — Признавайся, кто тебя ко мне подослал, Намаз?
— Нет.
— Назармат?
— Нет.
— Кто же? Отвечай подлый интриган!
— Уберите руки, пожалуйста, бек-ака, — прохрипел Кенджа Кара. — У меня к вам специальное послание.
— Послание? — заинтересовался Арсланкул.
— Отойдемте подальше от лагеря.
Пройдя метров двести, они укрылись от глаз в густой траве.
— О каком послании ты говоришь? — недоверчиво уставился Арсланкул на Кенджу Кара.