Их губы слились. Ее рука, расстегнувшая пряжку его поясного ремня, скользнула по животу вниз, возбуждая упоительные желания, которые все труднее и труднее было сдерживать.
Не выпуская из пальцев ее грудь, он нагнулся и припал губами к розовому твердому соску. Надежда томительно застонала. Трясясь, словно мучимый ознобом, он распахнул ее халат и прильнул к обнаженному телу. Расширившимися ноздрями втянул дурманящий аромат молодого, крепкого жаркого тела…
Она не сразу приняла предложенный им темп — медленный, чувственный. Он словно нащупывал то единственно правильное поведение, которое медленно разжигало страсть, продлевало чувство удовольствия и неторопливо приближало ощущение взрыва…
Он плавно раскачивался, и каждое его движение заставляло ее отзываться встречным. В какие-то моменты Надежда вдруг замечала, что он ускользает, пытается оставить ее, и чтобы не допустить этого, не позволить ослабеть медленно нараставшему опьянению, она приподнимала бедра вверх, выгибала спину…
И он не уходил, он вдруг опускался, своим горячим телом наваливался на нее, прижимал к постели. Внезапно сильное, невыносимо жгучее пламя охватило ее и все сразу смешалось. потонуло в багровом зареве.
Она закрыла глаза. У нее перехватило дыхание. Она безвольно открыла рот, пытаясь вобрать в себя побольше воздуха, но это не получалось. Тогда она раскинула руки и закричала в голос, испугавшись что вот-вот умрет от счастья и радости, сгорит до тла в свирепом огне сладкого пожара…
Только к утру Крылов «узнал», что Надежда диспетчер. И страшно обрадовался открытию.
— Сама судьба мне тебя послала! Мне надо на пару дней слетать в Учагыл и Тучар. Поможешь?
— Игорек, ничего не получится. — Наденька нагнулась к нему. Ее распушенные волосы защекотали его лицо. Крылов положил ей на спину руку и притянул к себе.
— Что так?
Он коснулся губами ее уха, прихватил зубами мочку. Наденьке было приятно, и она беззаботно засмеялась.
— А так. На Учагыл и в Тучар наши машины не летают. Там все теперь принадлежит Быкову, и он туда никого не пускает.
— А как люди? Отпуска? Домашние дела?
— Игорек, ты застрял в социализме. Какие отпуска? Быков заключает контракты на срок. Не меньше, чем на год. Завозит бригаду на прииск и будьте добры, вкалывайте. Как в зоне: от звонка до звонка, только без колючки — и так никуда не сорвешься. Потому пассажиров его вертушка берет один раз в год…
— Все ясно, подруга: одних везут в Учагыл, других — оттуда.
— Видишь, ты все понял.
Она прильнула к нему, жаркая и зовущая. Ее рука скользнула по его телу вниз.
— И все же надо попытаться. — Крылов не оставлял тему. — Кто у Быкова пилот?
— Рогов.
— Васька? — Крылов назвал первое пришедшее на ум имя.
— Альберт. Альберт Корнеевич.
— Откуда он появился, не знаешь?
— Его Быков из зоны вытащил. Рогов служил военным летчиком, что-то напортачил и его упекли. Когда Быков вертолет покупал, он взял к себе Рогова…
Крылов оживился.
— Прекрасно! Если Рогов был вояка, то меня поймет.
— Мало шансов. Ты знаешь, как их всех Быков держит?
Пальцы Надежды сжали первое, что попалось под руку.
— Э-э! — Крылов болезненно дернулся. — Янки, руки прочь от Гондураса!
Они оба захохотали.
— Хватит о деле. — Голос Надежды звучал капризно. — Иди ко мне.
— Погоди, — Крылов вновь посерьезнел. — За сколько дней они подают заявки на вылет?
— Плановые — за неделю.
— Лапочка, ты мне сообщи сразу, как они заявятся на Учагыл и Тучар. Забито?
И он припал к ее губам жарким, возбуждающим поцелуем.
Надежда проводила Крылова до двери.
— Спасибо тебе, — она положила обе руки ему на плечи.
Крылов от этих слов заметно смутился.
— Что ты! За что? Я…
— Замолчи. — Она ласково прикрыла ему рот ладонью. — Знал бы ты…
Он заметил в ее глазах слезы. Осторожно указательным пальцем коснулся щеки и вытер прозрачную каплю, скользившую по щеке.
Она прижалась к нему грудью, шепнула на ухо:
— Ты еще придешь?
— Дурочка, — сказал он. — Конечно.
— Приходи, Игорек, — голос ее звучал просяще. — Я буду ждать…
Золото…
Нет, давайте скажем иначе, чтобы было точнее: русское золото. Оно заслуживает выделения из всех остальных драгоценных металлов мира, поскольку имеет много особенностей.
Русское золото цыгане льют из меди и впаривают доверчивым покупателям по цене настоящего.
Государство Российское тем же доверчивым покупателям-россиянам впаривает золото по ценам, которые превышают мировые, хотя за границей торгует этим металлом по ценам, которые куда как ниже мировых. Это называется бизнесом.
Русское золото — чудо. Правительство свободно продают его банкам, банки — населению. Владеть драгоценным металлом обывателю не запрещено. Но русское золото — товар особый. Ты его купил, но продать не смей! Уголовный кодекс статьей сто девяносто первой относит драгоценные металлы ктоварам, которые могут быть проданы только государству. Нарушителям закон грозит строгими карами. Таким образом, государство несколько раз дурит доверчивых покупателей. Приобретая золото у государства человек платит за него цену заведомо высшую, чем с него потребовали бы за границей. К этой цене государство приплюсует так называемый налог на добавленную стоимость. Потом, обязав вас продать драгоценный только ему, оно еще раз обожит вас налогом на прибыль…
Русское золото особое. Его трудно приобрести, но еще труднее — продать.
Поиск покупателя той доли драгметалла, которая причиталось ему и капитану Мисюре, Крылов также взял на себя.
И опять в дело оказалась замешанной женщина. В Океанке Крылов квартировал у заведующей сельским магазином Полины Дмитриевны Лукиной, которая сумела вовремя подсуетиться и стала единоличной владелицей бойкой торговой точки. Постельных отношений у квартиранта с хозяйкой не возникло, но дружеские зашли настолько далеко, что Крылов знал все тайные амурные похождения любвеобильной коммерсантки, которая умело делила свою привязанность к деньгам с увлечением мужчинами. При этом поверенным для своих тайн она выбрала молчаливого и покладистого квартиранта, которому рассказывала о всех своих похождениях. Казалось, что это ей оставляло не меньше удовольствия, чем сам процесс обретения острых ощущений в постели.