— А с кем во главе? — видимо, сказанное на капитана произвело впечатление, тем не менее он с отвращением возразил: — Да, ее мы действительно уже имеем, а грязь все расползается, но это зависит не от тех, кто находится внизу и которыми повелевают, а…
— Ну, это обычная демагогия! — развеселившись, прервал его Панкрац. — В вас говорит уязвленное самолюбие! Разрешите мне, это касается вас лично, сделать одно замечание! — но Панкрац не успел сказать, поскольку сюда поспешно возвращалась гувернантка; она остановилась возле скамьи, где стояла раньше, и принялась что-то искать. Панкрац решил воспользоваться ее присутствием и отомстить за невнимание к нему. Уже в то время, когда они стояли на перекрестке и он, усмехнувшись, бросил взгляд на улицу, спускавшуюся вниз, его улыбка имела определенное значение. Сейчас, пока он разговаривал с капитаном и смотрел вдаль, ему вспомнилось, о чем он тогда подумал.
В нескольких шагах от скамьи обнесенный красной кирпичной оградой заканчивался сквер. За ним, круто спускаясь вниз, начинались сады. Еще ниже раскинулась котловина, переходящая с другой стороны снова в зеленую возвышенность. В котловине ютились приземистые домишки с церковью посередине, они стояли несколько на отшибе, напоминая небольшой провинциальный городок. Несколько поодаль, сбоку, прорезав широкую площадь, из городка вела дорога, вернее две: одна круто спускалась к кладбищу, а другая поднималась к горе, тонувшей в синем мареве и издали напоминавшей голубую стену. Между тем взгляд Панкраца был устремлен не сюда, его внимание было приковано к перекрестку, который они миновали, прежде чем выйти на сквер. Там, в закутке, скрытая кронами деревьев, чуть виднелась труба фабрики. Взор Панкраца был устремлен куда-то вниз, в направлении невидимой отсюда улицы к невидимым домам. При этом он преднамеренно громко, чтобы слышала гувернантка, рассмеялся:
— Знаете ли, капитан, что это за домики внизу, за садами?
Капитан смотрел на дорогу, ведущую на кладбище, и ждал, что о нем скажет Панкрац, поэтому не сразу понял, к чему относится его вопрос. Но быстро догадался и неохотно сказал:
— Не все ли равно! Так что вы хотели сказать обо мне?
— Да там же публичные дома! — у Панкраца было только одно на уме. — Там много красивых барышень, зачастую из так называемых благородных! Однажды я познакомился с бывшей гувернанткой! — взгляд Панкраца столкнулся в это мгновение со взглядом девушки, которая только что нашла в траве то, что искала, — кажется, какой-то гребень, — и уже пошла назад. — Вроде бы тут одна похожа на нее! — Панкрац говорил громко и рассмеялся, встретившись со взглядом, которым его наградила гувернантка. — Возможно, это сестры! — не обращая внимания на гуляющих, которые заинтересованно оборачивались на них, Панкрац взглянул на капитана. — А вы? Не захаживали ли вы туда? Теперь там все барышни свободны, у них больше нет «мадам», живут, словно в коммуне! В коммуне, ха-ха-ха! Вам надо обязательно посмотреть!