— А теперь, Юп, — закричал Легран в сильнейшем волнении, — ты полезешь по этой ветке! Лезь, пока она будет тебя держать! Найдешь что-нибудь на ней — крикни.
Если у меня оставались еще сомнения по поводу помешательства моего друга, сейчас они исчезли. Увы, он был сумасшедший! Следовало подумать о том, как доставить его домой. Пока я размышлял над этим, опять послышался голос Юпитера:
— По этой ветке я боюсь далеко лезть. Эта ветка почти вся сухая.
— Ты говоришь, что ветка засохла, Юпитер? — закричал Легран прерывающимся голосом.
— Да, масса, она мертвая, готова для того света.
— Боже мой! Что делать? — воскликнул Легран, видимо, в отчаянии.
— Что делать? — откликнулся я, обрадованный, что наступил мой черед сказать слово. — Вернуться домой и лечь в постель. Будьте умницей, не надо медлить. Уже поздно. И к тому же вы мне обещали…
— Юпитер! — закричал он, не обращая на мои слова ни малейшего внимания. — Ты слышишь меня?
— Слышу, масса Уилл, как не слышать!
— Возьми нож и постругай эту ветку. Может быть, она не очень гнилая.
— Гнилая-то она гнилая, — ответил негр немного погодя, — да не такая уж гнилая. Пожалуй, я могу продвинуться еще вперед. Но только я один!
— Что это значит? Ты и так один!
— Я про жука. Жук очень, очень тяжелый. Если я брошу его вниз, я думаю — одного старого негра эта ветвь выдержит.
— Старый плут! — закричал Легран, испытывая, видимо, большое облегчение. — Не городи вздора! Если ты бросишь жука, я сверну тебе шею. Эй, Юпитер, ты слышишь меня?
— Конечно, слышу, масса! Нехорошо так ругать бедного негра!
— Так вот, слушай! Если ты проберешься еще немножко вперед по этой ветке, осторожно, конечно, чтобы не упасть, и если ты не выпустишь из рук жука, я подарю тебе серебряный доллар сразу, как только ты спустишься вниз.
— Хорошо, масса Уилл, лезу, — очень быстро ответил Юпитер, — а вот уже и конец.
— Конец ветки? — завопил Легран. — Ты правду говоришь, ты на конце ветки?
— Не совсем на конце, масса… Ой-ой-ой! Господи боже мой! Что это здесь на дереве?
— Ну? — крикнул Легран, очень довольный. — Что ты там нашел?
— Да ничего особенного — череп. Кто-то забыл свою голову на дереве, и вороны склевали все мясо.
— Ты говоришь — череп?! Очень хорошо! Как он держится на ветке? Почему он не падает?
— А ведь верно, масса! Сейчас погляжу. Что за притча такая, удивительно! Большой длинный гвоздь. Череп прибит к ветке гвоздем.
— Теперь, Юпитер, делай в точности, как я скажу. Слышишь меня?
— Слышу, масса!
— Слушай внимательно! Найди левый глаз черепа.
— Угу! Да! А где же мне искать левый глаз черепа, если он совсем без глаз?
— Ох, какой ты болван! Ты знаешь, где у тебя правая рука и где левая?
— Знаю, хорошо знаю, левой рукой я колю дрова.
— Верно! Ты левша. Так вот, твой левый глаз с той же стороны, что и твоя левая рука. Ну, сумеешь ты теперь найти левый глаз черепа, то место, где был левый глаз? Нашел?
Ответа долго не было. Потом негр сказал:
— Левый глаз черепа с той же стороны, что и левая рука черепа? Но ведь у черепа совсем нет левой руки. А, да ладно! Вот, я нашел глаз! Что с ним делать?
— Пропусти через него жука и спусти вниз, сколько хватит шнурка. Только смотри не урони.
— Готово, масса Уилл! Самое простое дело — пропустить жука через дырку. Смотрите-ка!
Во время этого диалога Юпитер был скрыт от нас листвою дерева. Но вот на конце шнурка показался жук, которого он спустил вниз. Заходящее солнце еще слегка освещало возвышенность, на которой мы стояли, и в последних его лучах жук сверкнул, как полированный золотой шарик. Он свободно висел между ветвей дерева, и, если бы Юпитер отпустил шнурок, жук упал бы прямо к нашим ногам. Легран быстро схватил косу и расчистил участок диаметром в три-четыре ярда. Покончив с этим, он велел Юпитеру отпустить шнурок с жуком и слезать вниз.
Забив колышек точно в том месте, куда упал жук, мой друг вынул из кармана землемерную ленту. Он прикрепил один конец к стволу дерева и протянул ее до колышка, после чего, продолжая разматывать ленту, отмерил в том же направлении еще пятьдесят футов. Юпитер с косой в руках шел впереди, срезая ежевичные кусты. Дойдя до нужного места, Легран вбил второй колышек и, приняв его за центр, очертил круг диаметром примерно в четыре фута. Потом взял лопату, дал по лопате Юпитеру и мне и велел нам рыть изо всех сил.
Откровенно говоря, я не питаю склонности к подобным забавам даже при свете дня; теперь же спускалась ночь, я и без того был утомлен нашей прогулкой. Охотнее всего я ответил бы «нет», но мне не хотелось перечить моему бедному другу и тем усугублять его душевное расстройство. Так что делать было нечего. Если бы я мог надеяться на помощь Юпитера, я, ни минуты не колеблясь, применил бы силу и увел безумца домой. Однако я слишком хорошо знал старого негра и понимал, что ни при каких обстоятельствах он не поддержит меня против своего господина. Что до Леграна, мне было вполне ясно, что он заразился столь распространенной у нас на Юге манией кладоискательства и что его пылкое воображение было подстегнуто находкой жука и еще, наверно, упрямой болтовней Юпитера о том, что жук этот «из чистого золота».
Мании такого рода легко приводят к помешательству неустойчивый рассудок, особенно если они находят себе пищу в тайных стремлениях души. Я вспомнил слова моего бедного друга, что жук вернет ему утраченное состояние. Я был раздосадован и вместе с тем глубоко огорчен. Но в конце концов я решил проявить добрую волю (поскольку не было иного выхода) и принять посильное участие в поисках клада, чтобы быстрым и наглядным образом убедить Леграна в беспочвенности его фантазии.
Мы зажгли фонари и принялись рыть с усердием, которое заслуживало лучшего применения. Свет струился по нашим лицам, и я подумал, что мы образуем весьма живописную группу и что случайный путник, натолкнувшись на нас, должен будет преисполниться странных мыслей и подозрений.
Работа шла уже добрых два часа. Мы сохраняли полное молчание, и нас смущал лишь лай собаки, которая выказывала необычайный интерес к нашей работе. Этот лай становился все более настойчивым, и мы стали опасаться, как бы он и в самом деле не привлек какого-нибудь бродягу, расположившегося на отдых по соседству. Точнее говоря, боялся этого Легран; я был бы только рад, если бы вмешательство постороннего человека помогло вернуть домой моего путешественника. Разбушевавшегося пса утихомирил Юпитер, проявив при этом большую изобретательность. Он вылез из ямы с решительным видом и стянул ему пасть своими подтяжками, после чего, хмуро посмеиваясь, снова взялся за лопату.
После двухчасовой работы наша яма достигла пяти футов в глубину, однако никаких признаков клада не было видно. Мы приостановились, и я начал надеяться, что комедия подходит к концу. Однако Легран, хоть и озадаченный, как я мог заметить, отер пот со лба и снова взялся за лопату. Вырытая нами яма уже занимала всю площадь очерченного Леграном круга. Теперь мы вышли за эти границы, а потом углубили яму еще на два фута. Результаты остались те же. Мой кладоискатель, которого мне было жаль от души, вылез наконец из ямы и принялся медленно и неохотно натягивать сюртук, который сбросил перед началом работы. В каждой черточке его лица сквозило горькое разочарование. Я молчал, Юпитер, по знаку своего господина, стал собирать инструменты. Потом он снял с собаки самодельный намордник, и мы двинулись домой, не произнеся ни слова.
Не прошли мы и десяти шагов, как Легран с громким проклятием повернулся к Юпитеру и схватил его за ворот. Пораженный негр выпучил глаза, разинул рот и, выронив лопаты, повалился на колени.
— Каналья, — еле вымолвил Легран сквозь стиснутые зубы, — проклятый черный негодяй, отвечай немедленно, отвечай без уверток: где твой левый глаз?!
— Помилуй бог, масса Уилл, вот мой левый глаз, вот он! — ревел перепуганный Юпитер, кладя руку на правый глаз и прижимая ее изо всей мочи, словно опасаясь, что господин его вознамерился вырвать ему этот глаз.