После нескольких вспышек молнии, ослепленные ярким светом, друзья почувствовали твердь под ногами. Окрыление начало спадать, болезненно ударяя в спину и прячась до следующего полета.
Перед ними была старая каменная лестница, поросшая мхом. Колонны вдоль нее уже просились на реставрацию. Плющ, огибающий исполинные балясины, местами усох и тоскливо свисал, теряясь далеко внизу.
– Приветствую в Асгарде, молодые.
Голос послышался, казалось, отовсюду, но через мгновение к Люциферу и Белиалу по ступеням спустилась старуха в старом поржавелом шлеме. На поясе болтался длинный меч, эфес требовал как минимум чистки. Как и обветшалые ножны замены.
– Валькирия, доброе утро Вашему краю, – Белиал отставил одну ногу назад, снял шляпу и поклонился. – Я, если помните, Белиал. Пришел с другом. Один на месте?
Валькирия поправила лохматые полы когда-то белоснежного легкого платья, и, как показалось Люциферу, с легкой неприязнью посмотрела на Белиала.
– На месте, демон, – Валькирия не выбирала выражения. – Ты опять пришел донимать Отца?
Белиал виновато улыбнулся.
– Мы с Одином иногда встречаемся, рассказывает много всяких сказок. Давно, правда, не был у него, – объяснился он Люциферу. – Да, валькирия. Но мы ненадолго, только переброситься парой слов. Я знаю, что вашему папе нездоровится.
Валькирия бросила подозрительный взгляд на Люцифера, но ничего не сказала. Развернулась и бросила жест идти за ней.
Ступени показались Люциферу непомерно огромными, он с трудом забирался на них. Он знал о скандинавском филиале Верховного, но никто не говорил, что здесь ко всему подходили с массивом.
– Белиал, валькирии же были такими молодыми, – Люцифер дернул за рукав друга. – Это какая-то из их матерей?
– Люцифер, это самые младшие из оставшихся, – вдруг посерьезнел Белиал. – Им же по нескольку тысяч лет.
Старуха, казалось, слышала разговор, но виду не подала. В отличии от чуть ли не запрыгивающих на ступени гостей, шла легкой и уверенной походкой.
Вскоре взору начали открываться величественные квадратные шпили крепости. Точнее, то, что от них осталось. Они шли и шли вдоль гигантских стен, огромных бойниц с почти сросшимися с местной флорой скелетами людей. Скелеты, причем, были намного больше стандартных человеческих. Во внутреннем дворе крепости картина менялась мало – унылый разрушенный пейзаж некогда древнего и могучего оплота человечества. У многих зданий частично отсутствовала крыша, конюшни также пустовали явно не одну сотню лет.
– Проходите, демоны, – старуха подвела гостей к высокой центральной башне, открыла массивную деревянную дверь.
Винтовую лестницу одолеть казалось намного проще, ступени были уже обычных размеров.
В небольшой комнате на вершине башни располагалось ложе с хаотично накиданной некогда дорогой и красивой тканью. Где-то среди лохмотьев происходило вялое движение.
– Один, дорогой! – воскликнул Белиал. – Тысячу лет тебя не видел! Как ты?
Подойдя поближе, Люцифер обнаружил среди ткани дряхлого бледного старика. Однако, что-то выдавало в нем старого воина – множественные шрамы на лице, плечах, груди. Старик открыл единственный зрячий глаз, отбросил седые волосы назад.
– Кто здесь? Фригг? – скрипучий голос с каждой буквой будто наливался неведомой силой. Спертый воздух едва заметно подрагивал вокруг ложа.
– Это Белиал, Один. Старый знакомый.
Старик задержался, глаз сначала раскрылся в ожидании чего-то радостного, но затем веки вновь опустились. Было видно, что такая новость его расстроила.
– А, молодой, – тем же скрипучим голосом произнес Один. – Помню тебя. Ты мне пытался рассказывать про своего отца и новых людей. Ну и что, у вас получилось?
Белиал вздохнул, поправил свой цилиндр и присел на край кровати. В воздух поднялась древняя пыль. Люцифер остался стоять в стороне.
– Да, Один. Новые люди оказались не такие, о каких ты рассказывал. Они стали намного меньше и хитрее. Как крысы. Ты не верил, но это так и есть – они отказываются любить воевать. Им стало по душе писать манускрипты, они начали изобретать всякие штуковины для упрощения жизни. А еще ты не верил, что им уже не нужны ваши допотопные руны – они научились нормальной письменности. У них появилась своя магия – электричество. Ну, это, конечно, гораздо позднее, но они смогли освоиться, и им понадобились мы.
Один внимательно слушал. Пошамкал губами, будто пытаясь собрать остатки влаги с давно высохших губ. Тяжело вздохнул.