- Отпускай… Отпускай… - командовал тот. - Еще чуть… Еще… Еще немного.
Узкий поводок, как змея, полз по краю острого камня и, сгибаясь почти под острым углом, исчезал в глубине.
Костя чувствовал, как тяжело Мергеляну, и изо всех сил старался ему помочь. Самвел то вцеплялся в ремень обеими руками, то, оставив его, заглядывал в колодец.
- Эге-гей! - кричал он в темную глубину.
- Ого-го! - наконец ответил ему приглушенный голос Виктора. - Я уже их вижу.
По лицу Мергеляна медленно текли ручейки пота. Его большие руки перебирали и перебирали поводок. И Косте, который тоже старался изо всех сил, казалось, что у этого колодца попросту нет дна: так долго спускается Виктор и, наверное, действительно скоро достигнет центра земли.
И вот откуда-то снизу донесся приглушенный голос:
- Стой!
Поводок, который был уже почти на исходе, ослаб. Мергелян крепко зажал его в руке и подошел к краю колодца.
- Как дела?! - крикнул он.
Снизу тотчас пришел ответ:
- Они тут, миленькие!
- Живы?
- Дышат. Одна стоит. Другая лежит, у нее, наверное, нога сломана…
Наступила тишина, напряженная и такая долгая, что Косте казалось - Виктор уже летит куда-то дальше, в бездну. А вдруг на него напала большая змея, и он сейчас борется с ней молча и ожесточенно! Кто знает, что таится на дне этого древнего колодца?
- Виктор! - крикнул он вниз, не в силах выдержать это ожидание.
- Я-я!.. - донесся отклик снизу.
- Скорее! - прокричал Самвел, он считал каждую минуту.
Виктор не ответил. Старшина Мергелян вытащил пачку папирос и медленно закурил.
- Ты его не торопи, - сказал он Самвелу, присаживаясь на край колодца. - Если во второй раз твои овцы туда рухнут, тогда прости-прощай!..
Костя и Самвел присели рядом со старшиной. Они пристально смотрели на ремень поводка, который шевелился в его руке, как живой. Он то напрягался, то безвольно падал на камень, то медленно полз влево. И вдруг рывок, да такой сильный - не держи его Мергелям в своем кулаке, он тут же скользнул бы вниз. И тогда уж наверняка пришлось бы бежать на заставу за веревками.
- Ну что же, Самвел, достанем овец и будем шашлык жарить? - улыбнулся Мергелян.
Самвел вздохнул:
- Попадет мне от деда!
- Это я виноват, Самвел, а не ты, - сказал Костя.
Самвел покачал головой:
- Все равно я виноват. Ты же никогда не пас…
По стенам колодца сновали серые ящерицы с короткими хвостами. Встревоженные тем, что нарушена вековая тишина их жилища, они появлялись из мглы, замирали на мгновение, ослепленные солнцем, а затем исчезали в щели.
- Они ядовитые? - спросил Костя.
- Нет. Это пустынницы, - ответил Мергелян. - Они неопасны.
Вдруг конец ремня дернулся в его руке с новой силой, и снизу донесся приглушенный голос Виктора:
- Тащи!
- Раз… два… взяли! - крикнул Мергелян тоном заправского грузчика, и поводок медленно пополз наверх.
Костя чувствовал, как на его ладонях саднит кожа, но тащил изо всех сил. Самвел стоял ближе всех к краю колодца и, нагнувшись, глядел вниз.
Наконец из колодца показалась серая, мохнатая, в завитушках, спина овцы. Самвел, отпустив провод, стал на колени, обхватил своими маленькими руками овцу за туловище и помог ей перевалиться через острый выступ камня.
Виктор мастерски, мертвым морским узлом связал провод, которым он опутал ее передние ноги и спину, - пришлось разрезать ножом.
Овца неподвижно лежала на камнях, и ее глаза были полузакрыты. Казалось, ничто уже не поднимет ее.
Сидя на корточках, Самвел ощупывал ее ноги: не сломаны ли? Нет, ноги были целы.
- Жива? - спросил Костя.
- Отдышится, - проговорил Мергелян. - Провод перехватил ей дыхание.
Самвел ласково гладил овцу и что-то приговаривал по-армянски. Костя не понимал ни слова, но, глядя на выразительное лицо Самвела, догадывался, о чем тот говорил. Он просил овцу подняться. Он очень просил овцу подняться на ноги.
И овца словно послушалась его. Вот она приподняла голову, поджала ноги и повернулась на живот. Потом она оперлась на передние ноги, приподнялась и медленно встала. Несколько мгновений переминалась с ноги на ногу, словно проверяла, все ли у нее цело. Затем медленно, с достоинством двинулась к расщелине меж камней в том направлении, где паслась отара.
Но что это? Блеснув на солнце, из ее густых завитков на землю упала и покатилась желтая монета. Овца сделала еще несколько шагов, и еще несколько монет вывалилось из ее шерсти. Казалось, овца, наделенная таинственной силой, платит людям за свое спасение.
Самвел нагнулся и поднял одну из монет. Она была золотая и, несомненно, старинная. Время не тронуло ее. Какие-то древние иероглифы покрывали обе ее стороны.