Но что потом? Жить с ним в одном из домишек и рожать каждый год по ребенку?
Сейчас она чувствовала его тепло. Было холодно, и ей хотелось придвинуться к Ангусу поближе, но все изменилось в тот момент, когда он качнулся к ней, а она повела себя так, словно он был ей неприятен. Но он не был ей неприятен, совсем наоборот. Ее реакция была привычной. Вот уже несколько лет именно так она спасала себя от напора чересчур дружелюбных мужчин.
Она пригладила волосы ладонью.
— Я все еще покрыта стружкой?
— Немного, но я уверен, что вы ему понравитесь.
Она потерла руки, чтобы согреть их, и поглядела на него снизу вверх, но он ничего не сказал.
— Наверное, завтра в это время я уже буду замужней женщиной.
Его не ввела в заблуждение ее попытка скрыть нервозность.
— У вас все будет в порядке, мисс.
— Вы думаете, дядя скоро начнет нас искать?
— Через день или два, — тихо ответил Ангус. — Малькольм поймет, что происходит, и даст нам кое-какое время.
— К тому времени я уже уеду, — сказала она.
Ангус видел, как она пыталась соскрести с шеи стружку, и решил дать ей возможность привести себя в порядок. Он остановил коней, и она сразу же испугалась. Но он кивнул ей и сказал, что ему просто надо… по-маленькому. Он достал из-под сиденья повозки большой мешок, швырнул его на землю и протянул ей руки.
— Хотите размять ноги?
Она кивнула и положила ладони на его плечи, его большие руки тут же обхватили ее за талию. Секунду они простояли в обнимку. Они были чужими друг другу, но им обоим предстояло начать совершенно новую жизнь. И это создавало между ними связь — связь, которая прервется, когда они доберутся до города.
Эдилин не стала отходить далеко, но Ангус все же подстраховался, проверив, все ли вокруг спокойно. Он переоделся, снял тартан и надел брюки, рубашку и мешковатую куртку. Теперь он выглядел не как романтический герой, а как рабочий из доков.
Эдилин улыбнулась. И все же ей по-прежнему казалось, что он продолжает смотреть на нее свысока, очевидно, считая ее не вполне нормальной.
— Ну что, повезем вас к будущему мужу? — спросил он, подсаживая ее на сиденье.
Они ехали всю ночь и почти весь следующий день. Достигнув города, Ангус поехал окраинами к гостинице «Красный лев», где царили шум и суета, которые он так не любил.
Эдилин зевнула. Половину пути она проспала, прижавшись к Ангусу всем своим маленьким телом. Он тоже дважды засыпал, но она его будила. Однажды она даже предложила повести повозку.
— Вы? — спросил он с таким веселым изумлением, что она проснулась окончательно.
— Почему вы все время говорите со мной так, будто я ничего не умею?
— У вас стружка на носу, — сказал он.
— О! — воскликнула Эдилин и ожесточенно потерла нос.
Когда она посмотрела на Ангуса, он прищурился.
— Вы надо мной насмехаетесь.
— Это помогает мне не заснуть, — сказал он, — Харкорт вас дразнит?
— Нет, — сказала Эдилин. — Он так сильно меня любит, что никогда не дразнит.
— Он не заставляет вас смеяться?
— Он поет со мной, и мы вместе ездим верхом. А еще мы сидим в беседках и читаем. Иногда он читает мне стихи. Вы любите поэзию, мистер Мактерн?
— Очень люблю, — сказал он. — Иногда я читаю стихотворение, одно или два, перед сном. Они помогают мне уснуть.
Она сурово нахмурилась:
— Вы снова надо мной смеетесь?
— Да, — улыбнулся он. — Но я не хотел вас обидеть, барышня. По правде говоря, я, может, и хотел бы попеть с девушками, но у меня нет на это времени. Надо, знаете ли, охранять скот вашего дяди, чтобы не увели соседи.
— Но у вас все же бывают танцы. Мораг мне о них рассказывала, и одна женщина даже сказала, что вы хорошо танцуете.
— Но не те танцы, что умеете танцевать вы, — сказал он.
Через какое-то время Эдилин оставила попытки поддержать с ним разговор. Какую бы тему она ни затронула, у Ангуса выходило, что она в этом ничего не смыслит. Ну, скажем так: она слишком мало знает о жизни, чтобы поддержать с ним беседу. О чем бы Эдилин ни заговорила, он все сводил к насмешкам, заставляя ее чувствовать себя несведущей и бесполезной.
Эдилин больше не предлагала ему свою помощь, но себе она дала слово, что сделает все, что сможет, чтобы не остаться перед ним в долгу. Она считала, что должна хоть отчасти возместить ему то, что он из-за нее потерял. А он потерял все. Эдилин спросила его, почему он не дал ей воспользоваться услугами Шеймаса, и когда Ангус рассказал ей о плане напоить пастора, она почувствовала себя еще более виноватой перед ним. Выходит, Ангус все же хотел ей помочь, а чем она отплатила ему за доброту? Из-за нее ему придется пуститься в бега, стать изгнанником.