В детстве мечтал водить машину, изучить все детали; слово «моторист» звучало как «волшебник». А когда подошел возраст, подходящий для воплощения мечты — как обрубило. Стали интересны камни, почвы, и Илья увлекся геологией.
— Вчера ведь специально проверил, — бормотал папа, видимо, выбирая, с чего начать поиск поломки, — сразу схватила, с пол-оборота. Еще порадовался. А теперь.
Взял отвертку, полез к стартеру.
Накануне Илья вернулся поздно — до ночи сидели с Валей на веранде, где она спала летом, целовались, обнимались, а вернее, трогали, изучали друг друга, прислушиваясь, не проснулись ли в доме, не идут ли сюда.
Эта настороженность мешала сделать главное, чего давно хотел Илья и, по всему судя, ждала Валя. Но все равно он казался себе там, на веранде, взрослым, опытным, умудренным, а теперь, как маленький, наблюдал за папой, не в силах помочь.
Разговора, которого с тревогой ждал Илья, не было ни вчера, ни утром. Собравшись на завтрак, папа просто сказал: «Говорят, жимолость пошла, земляника. Поедем на разведку». После завтрака мама стала собирать еду, вещи в дорогу, а Илья с папой пошли заводить Филку. И вот.
С каждой минутой этого ремонта на ощупь, с каждой неудачной попыткой завести мотор, росло желание сказать: «Давай академ возьму». Одна эта фраза и вертелась на языке, готовая вот-вот сорваться, вылететь в мир. Илья морщился, чтобы не произнести, сжимал скулы — понимал: после нее произойдет что-то страшное.
Два года назад, сдав ЕГЭ в целом удачно, Илья разослал документы в три универа, везде на геологический факультет. Дальше оставалось ждать, а вернее, следить за списками абитуриентов по интернету, который у них в поселке хоть и был, но работал так медленно и ненадежно, что выматывал всю душу.
Во главе списков были те, кто набрал больше баллов в школе, за ними — кто меньше. Илья был поначалу везде в числе первых, но постепенно перед ним возникали новые и новые фамилии. Как в биатлонном спринте — лидер под номером «5» чаще всего, по мере финиширования сильнейших под номерами, скажем, «20», «30», «35», отодвигается дальше и дальше от цветочной церемонии...
Родители переживали, но никак не могли разобраться в системе нынешнего поступления в вузы. «И что, вот так заочно принимают? И никаких собеседований? Мы думали, в ЕГЭ самое странное — эти тесты, а оказывается. А если во все три места сразу поступишь, что, в двух пустые места останутся?»
В итоге ни в одном Илья не попал в бюджетную квоту, хотя по баллам вроде бы проходил. Но важны были не только баллы, а довузовская подготовка, индивидуальные достижения абитуриента... Ему предложили учиться на платной основе.
Поначалу Погудины не очень расстроились — давно знали про образовательный кредит, изучили условия его получения. Довольно просто все выходило, и выплата долга щадящая — небольшими суммами после окончания вуза в течение пятнадцати лет. Но именно в том году программу «приостановили», как значилось в объяснении, «из- за корректировки». Когда выдачу возобновят, не сообщалось.
В одном университете отнеслись тепло, с сочувствием, пообещали, что если Илья окончит семестр без четверок и сдаст все зачеты с первого раза, его переведут на бюджетное.
«Ну что, — помнится, сказал тогда папа, прочитав в компьютере письмо из приемной комиссии, — пятьдесят пять тысяч за полгода, думаю, осилим. Как, Марин? — обратился к маме, и она закивала. — И хорошо. Отправляйся. Мы в тебя верим».
Зимнюю сессию на первом курсе Илья окончил с одной четверкой и двумя пересдачами. Родители успокаивали — «ничего, ничего». Летнюю — тоже с одной четверкой по химии, которую поставили явно незаслуженно. И Илья понял, что не быть ему отличником, не переведут его на бюджет. А кредит все не возобновляли.
Если бы сумма оставалась все пять лет одной и той же, было бы, наверно, терпимо. Но перед вторым курсом цены подняли на пять тысяч за семестр, а теперь, после второго, сразу на десять. И где их взять, семьдесят тысяч, которые нужно привезти к первому сентября, чтобы до конца января иметь право учиться?.. Допустим, за эти полгода они заработают, есть возможность, а на следующие, которые он должен будет привезти в феврале? Зимой тут почти ничего. Главное будет для родителей, Насти и бабушки — выжить. Отец в ноябре нанимается лес валить. Илья тоже на две недели во время зимних каникул. Адов труд.
Да и заработают ли сейчас?.. Еще десять минут назад была в этом уверенность, но вот Филка не подает признаков жизни, и — что? Может, вообще серьезное. Мотор заклинило, не дай бог.