Усевшись на подоконник, я включаю музыку на полную громкость, чтобы заглушить попсовые хиты, громыхающие с первого этажа, и закрываю глаза, а потому не замечаю приближающуюся ко мне мужскую фигуру.
- С Новым годом, рыжая, - слышу я, когда нарушитель моего уединения грубо выдергивает наушники из моих ушей, а плеер из пальцев.
- И тебе того же, - буркаю в ответ и протягиваю руку. – Верни на родину.
- А ты попроси, - насмешливо и презрительно.
Я не вижу его лица, но по голосу чувствую его ехидную пьяную ухмылку. Представить эту наглую рожу мне не составляет труда, так как этот урод достает меня с первого дня знакомства. При этом я абсолютно ничего плохого, как, впрочем, и хорошего, ему не сделала. Я вообще стараюсь встречаться с ним, как можно реже. Но таким людям не нужны поводы, им просто нравится над кем-нибудь издеваться. И почему бы не над ярко-рыжей, конопатой, толстой девочкой?
Многие девчонки специально красятся в такой цвет, чтобы выглядеть ярче. Вот почему парням нравятся крашеные рыжие, а над рыжими от природы издеваются? Так и хочется крикнуть: «Я что: самая рыжая, что ли?»
- Уфимцев, не борзей. Не твое – не трогай, - огрызаюсь я, пытаясь вырвать плеер из его рук. Но куда мне, с моим-то ростом?
В какой-то момент я оказываюсь слишком близко к нему, на столько, что он свободной рукой задирает мне платье и больно сжимает мою ягодицу, обдавая лицо парами перегара.
- Совсем охренел? – взвизгиваю я и довольно сильно толкаю нахала.
- Нет, рыжая, это ты охренела, - шипит Уфимцев и делает шаг в мою сторону.
Меня охватывает животный ужас. Я понимаю, что если сейчас он захочет что-нибудь мне сделать, я не смогу ему помешать. И даже если начну орать, вряд ли кто услышит. Я пячусь от него, пока не упираюсь спиной в стену. А когда отступать становится некуда, зажмуриваюсь. Он ударяет меня, но не кулаком, а ладонью по щеке. По ощущениям, как будто мне кипятком в лицо плеснули. Я вскрикиваю, а он хватает меня за волосы и тянет вниз, на колени. И у меня не остается сомнений по поводу его намерений. Как еще сильнее унизить девушку? Конечно, заставить ее отсосать. Но я сопротивляюсь, что есть силы, вцепляюсь ногтями в его руку, вспарывая кожу до крови.
- Сука, - рявкает Уфимцев и швыряет меня на пол.
Он – в бешенстве, а я – в ужасе. Когда этот монстр кидается на меня, я выставляю перед собой руки. Не то чтобы надеюсь удержать его, просто срабатывает инстинкт. Он налетает на меня, но его тут же отбрасывает, словно тряпичную куклу, в противоположную сторону с такой силой, что не выдерживает даже двойная балконная дверь.
Пространство вокруг меня дрожит и лопается. Я не понимаю, что происходит. Какой-то фильм ужасов! Потом удар, ломающий кости; от боли темнеет в глазах, и отключается рассудок.
Глава 2
Просыпаюсь от того, что кто-то довольно громко разговаривает у моей кровати. Велю всем заткнуться и не мешать мне спать. Тут же наступает блаженная тишина. Но ненадолго. Кто-то, причем мужик, начинает бубнить мне чуть ли не в самое ухо. С трудом разлепляю глаза, чтобы послать этого жаворонка куда подальше, но не могу произнести и звука. Так и застываю с открытым ртом и удивленными глазами. Надо мной склонился Аполлон собственной персоной. Он что-то продолжает говорить, но до пораженного мозга не доходит смысл его слов.
Разве можно быть настолько идеальным? Волосы, кожа, глаза, зубы – я не нашла ни малейшего изъяна. Ни прыщичка на носу, ни щетиночки на щеке, ни одной выбившейся волосинки. Белоснежные ровные зубы, гладкие розовые губы. Вдруг Аполлон щелкает у меня перед носом длинными пальцами с ухоженными ногтями – это немного приводит меня в чувство.
- Ой, простите, - смущаюсь я, краснея.
Я знаю, что сейчас мое лицо похоже на переспевший помидор из-за накатившего смущения – не всем повезло с внешностью, но такое уж свойство моей кожи. Я очень легко краснею. Бог снова начинает что-то говорить, а я снова не понимаю что. На этот раз я вслушиваюсь в его слова, но он говорит на другом языке. И точно не на европейском. Хотя ни одним из них я не владею, но как они звучат, знаю.