На четвёртый день работы в Струне Боб приступил ко второму этапу расследования. Для этого он взял напрокат старенький мустанг и припарковал его на бульваре Фейнмана так, чтобы вращающиеся двери небоскреба свободно просматривались. Однако следить из машины можно было лишь после работы. К счастью, старичок-портье, не чуждый к наживе, согласился за умеренное вознаграждение предупреждать обо всех намерениях сотрудников «Четвёртого закона» выйти из здания.
Первое же сообщение от тайного агента пришло в утреннюю смену, когда Боб заканчивал уборку туалетов. Электронное послание в телефоне гласило:
«Лимузин будет через десять минут».
Боб в спешке бросил своё грязное дело, и, не переодеваясь, прямо в зеленой униформе уборщика побежал к лифту. В десятом часу утра он выбежал из небоскреба, чтобы занять наблюдательную позицию в мустанге. Не успел он хлопнуть дверцей, оказавшись в салоне прокатного авто, как к парадному входу Струны подъехал черный лимузин.
Вскоре из зеркальных дверей вышел высокий сутуловатый мужчина в очках и черном смокинге. Этот важный с виду человек прижимал к груди большой черный ящик. За ним показалась стройная привлекательная блондинка в сером приталенном костюме. От удивления Боб перегнулся через руль и наклонился ближе к грязному лобовому стеклу.
Внезапно клаксон под его грудью истошно завыл на всю улицу, которая в этот час полнилась людской суетой. Женщина, похожая на ангела, повернула голову на звук, но бульвар Фейнмана растворил клаксон в общем гуле толпы.
Боб покрылся испариной и сполз в кресле водителя чуть ли не под рулевое колесо. Водитель в фуражке попытался помочь мистеру Джонсону с ящиком, но тот вежливо отстранил его. Они поместили ящик прямо в салоне на сиденьях между собой. Лимузин мигнул красными стоп-сигналами и Боб в спешке, не совсем твердой рукой, повернул ключ зажигания.
Никогда ранее ему не приходилось вести слежку на колесах. Боб знал об автомобильных преследованиях ровно столько, сколько можно узнать из сказок Холливуда. Он выбрал почтительную дистанцию в дорожном ряду и весь в напряжении, то и дело приподнимаясь над баранкой, вступил в роль детектива, который понятия не имеет, что именно хочет найти.
Скоро деловые районы с презентабельными зеркальными небоскребами остались позади и, миновав еще двенадцать кварталов, лимузин с Бобом на хвосте выбрался на южную окраину Хоуп-сити. Через полтора часа они выехали на многополосное шоссе вдоль длинной набережной реки Лайм. Замелькали бесконечные рыбные рынки, портовые доки, судоходные мастерские.
Наконец, лимузин остановился на обочине скоростного шоссе, рядом с открытым городским коллектором, проходящим под асфальтированной трассой. По правую сторону дороги раскинулась почерневшая от выжженной травы пустошь, на которой покоились руины обувной фабрики прошлого века. С левой стороны тянулся высокий, и преимущественно пологий, берег Лайма. Из черной пасти тоннеля коллектора прямо в реку ниспадал водопад канализационных стоков.
На голом участке дороги оставаться незамеченным было весьма трудно. Поэтому Боб проехал мимо лимузина и в трехстах метрах от городского коллектора нашел грунтовый съезд к реке, который вёл к корабельной свалке. Проржавевшие корпуса малогабаритных лодок лежали в мелкой заводи, отгороженной от реки бетонными блоками.
Не выходя из машины, Боб наблюдал, как женщина и мужчина спустились по узенькой тропке с трассы к горловине коллектора и вскоре исчезли в сумраке канализационного тоннеля.
Целых полтора часа Боб просидел в машине под жарким августовским солнцем. Пуститься следом за парочкой с ящиком в зловонное подземелье он не рискнул. В нервном ожидании в голове вспыхивали миллионы гипотез, касательно цели столь необычной поездки порядочных на вид людей.
По одной из его версий, кстати, они могли быть и не людьми, а, скажем, пришельцами. Но все больше он цеплялся за самое логичное, на его взгляд, объяснение. Боб рассудил, что слова «Четвертый Закон» очень похожи на название деструктивной секты. В ящике, вероятно, находиться портативная ядерная бомба, способная снести половину земного шара. Нет, не может быть, мотал головой Боб в диалоге самим с собой, слишком уж цивилизованно выглядели они для религиозных фанатиков…