За моей спиной по мостовой стучали чьи-то башмаки. У меня в руке уже оказался парализатор; я прицелилась, нажала спуск, подумав, правда, что в нем уже упала на колени, на руки и на лицо и больше не двигалось.
Родион стояла на месте и держалась за руку. Из раны поступала темная кровь, просачиваясь между пальцев и капая на пыльную землю. Она глубоко и шумно дышала.
— Кристи… — Блейз посмотрел на меня, сунул мечи в ножны и подошел к тому, в кого я стрелял. Перевернул тело на спину, приложил руку к артериям на шее и улыбнулся.
Мои руки дрожали, меня знобило. Я прислонилась ненадолго к стене, прежде чем смогла спрятать парализатор. В нескольких футах от раскинувшегося на мостовой тела лежала моя джайанте.
«Их было не двое, а больше», — подумала я и попыталась вспомнить, сколько видела убегавших. Лишь в этот момент я поняла, что случилась.
Блейз встал и взвалил себе на плечо находившегося без сознания покушавшегося.
Родион часто и шумно дышала, произносила проклятия и была готова расплакаться.
— Это были люди Эвален…
— Нет, — оборвала я Блейза. — Я знаю, где они. Идемте со мной.
Родион опирался на мою руку. До ворот оставалось уже недалеко.
Как я и надеялась, ворота охраняла стража из ордена Су'ниар.
Они пропустили нас такими, какими мы были: Родион, у которой кровоточили раны на боку и на руке, и Блейза, несшего на плече лишенного чувств незнакомца.
Когда мы уже прошли немного по территории внутреннего города, я услышала у себя за спиной шарканье, а потом кто-то быстро пробежал между мной и Родион.
Она вскрикнула от боли. Мимо нас пробежал Блейз, и исчез в полутьме улиц.
— Куда… — Родион хрипло дышала.
— Идем дальше. — Я положила себе на плечи ее неповрежденную руку.
К нам вернулся запыхавшийся Блейз, его лицо в шрамах было до неузнаваемости искажено яростью. Он молча тряс головой.
Когда к нему вернулась способность говорить, он сказал:
— Не думал, что он нас обнаружит… и так быстро…
— Вы тратите попусту силы.
— Мне следовало бы удостовериться. — Его тон был подавленным. — Кристи, куда вы нас ведете?
— Туда. — Мы достигли сада, и я показала свободной рукой на Коричневую Башню.
Блейз простонал что-то, но не стал возражать.
Увидев, как повисла голова Родион и как стали заплетаться ее ноги, я подняла ее и донесла остававшиеся до Башни метры. Блейз следовал за мной, обнажив оба меча.
Я не очень-то смелая женщина. Когда на нас напали, первой моей мыслью было только одно: бежать под защиту этого здания, которое, без сомнения, являлось самым неприступным на всей Орте.
— Хорошо ли вы себя чувствуете? — снова спросил Халтерн.
— Несколько шрамов, вот и все.
Я попробовала согнуть руку. Чувствовалось, что во время схватки произошло растяжение некоторых мышц. Родион, раны которой уже были обработаны мазями и перевязаны, с жаром что-то говорила т'ан Эвален. Рядом с ними стоял Блейз.
Я пыталась восстановить в памяти сцену и вспомнила подробности.
Они подкараулили нас. «Блейз первым их заметил, — подумала я, — и крикнула нам, чтобы мы встали с Родион спина к спине; вероятно, на землю меня повалил он или нападавший. Их было трое или четверо, а как они были одеты?»
— Они пришли из торгового города, — сказала я. — Это мало чем поможет вам, Хал.
— Дело не во мне. — Его тонкие пальцы заняли уже привычное для них место за поясом. — Должно быть, они в отчаянии, Кристи. Пытаться убить вас в городе самого Чародея! Но вы, пожалуй, знаете это лучше меня.
— У них не будет другого шанса. Мы останемся в Башне, пока «Дитя Метемны» не выйдет в море.
— Все вы? — Он охватил жестом Блейза и Родион. — Говорю вам это без радости, но думаю, что вам следует быть очень осторожными даже тогда, когда вы отправитесь в Таткаэр.
Я ухмыльнулась. Это была эйфорическая реакция на покушение; я чувствовала себя просто хорошо, потому что осталась жива.
— Касабаарде полон людей, которые в Таткаэре не чувствовали бы себя в безопасности, не так ли?
Обитатель Топей Тетмет вошел в библиотеку, остановился для короткого, спокойного разговора с Эвален и подошел затем ко мне.
— Чародей желает вашего присутствия, посланница.
— Да, конечно. — Я встала, все еще дрожа. Мы с Эвален прошли за Тетметом в комнату для собраний. Блейз поддерживал Родион, которая начала приходить в сонливое состояние после того, как выпила предложенный ей настой из трав.
Старик поднял голову.
— Это хорошо, т'ан Эвален. Кристи, я думаю, мы взяли одного из нападавших на вас.
«Так быстро? Работа службы информации Чародея впечатляет», — подумала я.
Люди в коричневых робах ввели отчаянно сопротивлявшуюся ортеанку в разорванной рубашке и такого же вида брюках.
— Это одна из тех, кто на вас напал?
— Я… не могу сказать этого с определенностью. Мне жаль, но все происходило слишком быстро.
— Это могла быть она. — Блейз еще раз внимательно посмотрел на нее. — Больше я ничего не могу об этом сказать.
Резкость его тона не являлась грубостью и неотесанностью. Это коричневого цвета помещение с гладкими стенами не представляло собой приятного места пребывания для жителя Южной земли. Даже в дни существования Золотой Империи, как я поняла, колдовской народ многое из своей власти скрывал от рабов. У Блейза не было воспоминаний о предыдущей жизни, которые смягчали бы шок от встречи с Коричневой Башней.
— Т'ан Эвален?
— Я ее знаю, — ответила Эвален старику. — Она из команды «Дитя Метемны». Вы хотите мне сказать, что она…
— Т'ан, почему меня сюда привели? — спросила женщина. — Я ничего не сделала; скажите им, чтобы меня отпустили.
Говорила она с акцентом, характерным для жителей Покинутого Побережья, отрывисто и шепеляво, а все ударения в ее имирианском были неверны. Бледный цвет ее лица выдавал в ней жительницу Побережья, а на спине свисала густая темная грива, украшенная сложенным рисунком из лент. Я предложила, что ей было около сорока пяти лет.
— Мои люди схватили ее, когда она убегала от квартала, где произошло нападение. На ее теле есть след удара, который мог быть нанесен джайанте. — Чародей кивнул одному из слуг в коричневой робе, и тот поднял вверх рукав ее ветхой рубашки. На плече была видна ушибленная рана, начинавшая уже желтеть и темнеть.
— Я упала, — сказала женщина. — Т'ан, велите отпустить меня на корабль.
— Если вы невиновны, то вам нечего бояться, — сказала Эвален. — Никто не причинит вам никакого зла, даже Чародей.
Эта строптивость, проявляемая в самой Коричневой Башне, показалась мне довольно странной. Эвален нервничала так же сильно, как и Блейз, и оба они находились в таком волнении, какое на их месте испытывал бы любой житель Южной земли.
— Но она была там, — звонким голосом сказала Родион. — Я ее видела. Она дралась с С'арант, а потом убежала.
— Ты в этом уверена?
— Да, совершенно.
Женщина с Покинутого Побережья торопливо сказала:
Если вы непременно хотите это слышать, Т'ан Эвален, то было так: да, я находилась в квартале возле ворот. И видела нападение. Я сейчас не призналась в этом, потому что… ну, потому что не помогла им. Не знаю, почему. Наверное, потому, что боялась. Их было много. И тогда я побежала, потому что опасалась, что меня могут заподозрить.
Эвален наморщила лоб.
Чародей сказал:
— Не позволите ли вы мне задать ей вопрос?
Тут стало тихо, и светлые глаза Эвален прикрылись белыми мембранами.
— Я не убеждена полностью в ее вине.
— Тогда позвольте себе убедиться в этом окончательно. Я могу узнавать правду.
— Я слышала, — сказала Эвален, взгляд которой все еще был направлен на женщину, — что те, кого вы… опрашиваете… после этого уже не являются теми, кем были. Некоторые люди говорят, что после этого их всегда можно узнать по тому, что с ними станет.
— Т'ан, вы можете ее обидеть, и она тогда, возможно, расскажет вам правду, а может быть, и солжет. Я же совсем ее не обижу, но мне она расскажет только правду. Но…