На военном совете, где председательствовал сам бренн, я в первую очередь обратил внимание членов совета на быстроходность римских галер.
— Во время плавания, — возразил мне бренн, — нам попадались римские корабли с круглыми носами, плывшие очень медленно. Такими кораблями трудно управлять.
— Это были грузовые корабли, они не могут развить скорость из-за тяжести грузов. Но военные корабли римлян — совсем другие, они узкие и быстрые и могут плыть без парусов.
Люди недоуменно, но не без любопытства переглядывались по манере всех моряков, когда речь заходит о судовождении. Кончиком кинжала я нарисовал на слое пепла римскую галеру: три ряда весел, мачты и таран. Они стали переговариваться:
— Это гребцы? Прикованные, как звери?
— Должно быть, Цезарь сажает на цепь трусов, — проворчал бренн.
— Это низко — поступать так с людьми!
— Это рабы, — сказал я.
— У нас людей не сажают на цепь. Гребцы могут работать за деньги или по собственной воле. Продолжай, Бойорикс…
Я объяснил, что хорошую скорость галера развивает благодаря вытянутой форме своего корпуса.
— Длина ее в семь раз превосходит ширину, а у грузового корабля только вчетверо.
Кроме того, венеды не имели представления о баллистах и «воронах». Мне пришлось нарисовать эти приспособления:
— «Ворона» вцепляется железными крючьями в борт неприятельского корабля и лишает его подвижности.
Бренн усмехнулся, и все старейшины последовали его примеру. Он сказал:
— Наши борта слишком высоки для этих твоих «ворон». А горящие ядра могут испугать только рыб. Ведь их так легко сбросить за борт баграми.
— Сколько кораблей у римлян? — спросил низкорослый моряк с рябым лицом, изборожденным к тому же шрамами.
— Пятьдесят.
Присутствующие снова дружно усмехнулись. Бренн поднял руку, заставив их замолчать, и снова заговорил:
— Я сомневаюсь, что этот флот достигнет наших берегов. Слишком далек путь, а я знаю этих хлипких южан…
— Вспомни Питеаса, — подал голос присутствующий друид.
— Питеаса? Что же он?
— Он приплыл из Массилии, достиг Дариорига, страну касситеридов и поплыл дальше на север, к великому туманному острову.
— Но он был единственным, кому удалось это. И ему помогали наши мореходы. Их люди не способны на такое! Вспомни тех недоносков, которых мы спасли недалеко от Массилии.
— Да, — усмехнулся его сосед, — вместо того чтобы чинить парус, они молились.
— Предположим, — продолжил бренн, — что эти тепловодные моряки все же доплывут до Луары, и у них будет пятьдесят корыт. Прибавим к ним баркасы, отобранные у аквитенов и ратианов. Всего будет сто, из которых половину нельзя даже назвать кораблями. Один наш корабль только своим веслом раздавит десять римских. А у нас их больше двухсот! На море пока еще мы хозяева!
— Это верно!
Из окон дворца короля венедов бренна Хириуса можно было видеть почти весь флот, стоящий у острова, мощные борта кораблей, фигуры лошадей на носах. Точно такие же изображения имелись на венедских монетах, как когда-то на карфагенских. На палубах были аккуратно сложены паруса из кожи.
Бренн сидел на троне, который украшали резные изображения китов. Вокруг него полукругом разместились сорок старейшин островных и прибрежных городков. Все, как один, были светловолосы, сероглазы, с обветренными лицами. Голоса их звучали торжественно и немного грустно, с поморским акцентом. В отличие от арбатилов они предпочитали одежду темных цветов. Как и раньше, во время переговоров с ними я заметил, как умеют они избегать пустых споров, как быстро ухватывают суть дела.
— Мы слабее со стороны берега, вот что меня заботит, — говорил бренн. — Не сомневаюсь, что Цезарь станет наступать оттуда.
— Он будет наступать и с берега, и с моря, — сказал я. — Но проиграет. Каждый ваш остров сам по себе можно взять лишь ценой больших потерь. Они не смогут подвести к ним боевые машины, а без этих машин римская армия вдвое слабее. На берегу Цезарю придется заходить в лес. Если вы дадите мне достаточно работников, я подготовлю ловушки для его солдат. Самые близкие от берега острова мы отрежем каналами. Им придется брать крепости с кораблей. Мы с вашими союзниками будем мешать им, заходя с флангов и с тыла. Слишком много сложностей для маленькой армии — Цезарь проиграет.