— Смелее, венеды! Мы победим! Слава ждет каждого! По кораблям!
Дубовые доски отзывались под ударами бегущих ног гулкими ударами. Одна из ладей не выдержала тяжести людских тел и накренилась. Воин вместе со своей женой выпали в воду, их стали вытаскивать дети и старики, хватая за одежду, доспехи, оружие. Старая мать протянула сыну новый бронзовый шлем вместо утонувшего. Ладья поплыла дальше к баркасу, ощетинившись копьями и луками. По щекам оставшихся на мостках людей текли слезы… Друиды, устроившись у священного камня, затянули прощальный гимн.
Когда вся армия разместилась на кораблях, бренн торжественно поплыл к своему кораблю на черной ладье, которой управляли шестеро гребцов. Он стоял на носу, опираясь о копье, плечи его прикрывала полосатая красно-черная накидка. Он плыл мимо всей флотилии, от корабля к кораблю, и приветствовал каждую команду. Как только он коснулся веревочной лестницы своего судна, паруса устремились вверх по мачтам. Ветер наполнил их, и позолоченные кони дружно вспороли волны. Флотилия одновременно в безукоризненном порядке поплыла из залива в открытый океан, следуя за кораблем бренна. Ветер усилился, и линия кораблей нарушилась. Те из них, что имели двойные паруса, вырывались вперед.
На нашем баркасе заканчивались последние приготовления: воины подгоняли по фигуре свои кожаные, прошитые медными бляшками панцири, пришнуровывали чеканные латы, купленные в старину у карфагенян. Возле двух баллист возилась прислуга: подтаскивали поближе ядра. Каждый еще раз проверил остроту меча или топора. Кормчий неотрывно смотрел на юг. Шиомарра обходила корабль, обращаясь к воинам с дружеским напутствием. Особенно ей хотелось поддержать непривычных к морю лесорубов и кузнецов — их было человек тридцать с нами. Когда раздались крики: «Показались! Вон они! По местам!» — она подошла ко мне и прижалась к моему плечу, не говоря ни слова. Над парусами с криками носились чайки. Мы плыли в гуще флотилии, точно в табуне из двухсот золотых коней. Тучи на сером небе нависали низко, и мы ничего не могли разглядеть на горизонте, но внезапно солнце вырвалось в просвет туч и осветило пространство перед нами. И тогда мы увидели ряд белых точек — это были паруса римских галер — и даже поднимающиеся и опускающиеся весла их. С левого борта стало видно, как на высоком берегу полуострова, где отсиживался Цезарь, выстроились его легионы, точно готовые вступить в бой. Ощетинившись пиками, легионеры наблюдали за сближением флотилий. Наш ряд кораблей был вчетверо длиннее, постепенно он перестроился в полукруг, сжимающийся вокруг скопления хрупких галер. Они выглядели обреченными, но продолжали нестись навстречу нам.
— Наконец-то мы встретились нос к носу! — раздался чей-то выкрик, и весь корабль разразился дружным хохотом.
Непостижимым образом этот хохот заразил всю нашу флотилию.
— Слишком уж их мало! — кричали воины. — На всех не хватит! Разве это война!..
Прямо на нас шла галера. Я положил руку на плечо Шиомарре, заставив ее пригнуться. Стрелы сыпались дождем. Команда убирала паруса.
— Держись!
Раздался жуткий треск. Наш корабль вздрогнул, слегка мотнув носом, и мы чуть не попадали. Баркас быстро вновь обрел устойчивость. Галеры как не бывало, она развалилась. Как и предвидел бренн, сосновые переборки не выдержали столкновения с нашими тяжелыми дубовыми брусьями. Их бронзовый таран только поцарапал нашу обшивку, не пробив ее. Нам не принесли вреда и их ядра, успевшие вылететь из баллист, крючья «скорпионов» не преодолели высоких бортов. Только лучники нанесли нам некоторый урон. Они стреляли с кормовой башни, но и та на целых шесть ступеней была ниже наших бортов, открытая камням и стрелам.
Когда утро было уже в разгаре, галеры от нападения перешли к бегству, призвав на помощь всю мощь своих гребцов. Римляне недосчитались двадцати галер и больше половины своего дополнительного галльского флота, Адмиральская галера протрубила отход. И бегство сопровождали насмешливые выкрики с наших баркасов. Не часто случалось, чтобы непобедимые римляне бежали под ударами бездарных варваров! Им пришлось искать защиты у легионеров Цезаря, уже спускающихся с холмов на берег для прикрытия. С наших кораблей отовсюду был слышен смех, люди обнимались, плясали, пускали в воздух стрелы.
Внезапно ветер стал утихать. Паруса утратили упругость, канаты обвисли. Наш кормчий сказал, что приближается затишье, и нужно быстрее возвращаться. Но бренн, ослепленный этой легкой победой, хотя и неполной, дал приказ снова построиться в линию, чтобы атаковать причалившие к берегу галеры.