Преставился Абу-л-'Аббас Ахмад б. Йахйа Са'лаб, и он в возрасте Абу Муслима, как мы упомянули, несмотря на разноречия людей относительно даты кончины его. Одолела Абу-л-'Аббаса Ахмада б. Йахйу глухота, увеличившаяся у него перед смертью, так что обращавшийся к нему писал, что хотел [сообщить ему], на листке.
/287/ Сообщил нам Мухаммад б. Йахйа ас-Сули аш-Шатранджи. Он сказал: Однажды ели мы у ал-Муктафи. Положили перед нами пирожки, взятые от него, чрезвычайно свежие, тонкой выпечки и совершенно приготовленные. И он сказал: «Описали ли это стихотворцы?» [Тогда] сказал Йахйа б. 'Али: «Да, сказал о них Ахмад б. Йахйа [Са'лаб]:
Пирожки, начиненные миндалем
И медовым сахаром — банановой начинкой.
Купаются они в волнах орехового соуса,
Радуясь, [что] попали ко мне,
Словно 'Аббас-победитель».
Сказал [ас-Сули]: И прочел я ему речение Ибн ар-Руми:
И прибыли пирожки после этого нежные.
[Тогда] сказал [ал-Муктафи]: «Это требует начала. [Так] прочти мне стихи эти сначала». И я прочел ему [стихи] Ибн ар-Руми:
Желтая, подобная динару ценой и цветом, хабиса.
Преподнес тебе ее молодой слуга.
Выросла она, и стала [размером] чуть ли не с гуся.
Кажется, когда ее приносят, что корка на ней вот-вот лопнет.
Принялась джузаба[2066] источать сок,
И зерно миндаля в ней — сахар.
Поток благодати небесной,
И благодать земная снисходит вечным дождем.
О красота ее на столе,
Кипит поток жира ее!
Не перестаем мы снимать кожицу с плоти ее,
И словно песчинки золота очищаются от серебряной пыли.
Предшествовали ей похлебки,
[Многоцветные], словно сады. Такими начинают [трапезу].
Растертые, каждая из них украшена
[Кусочками] яиц. Одни из похлебок сладкие, [другие же] — в оболочке.
И прибыли пирожки после этого нежные,
Которым радуются язычок и горло.
Радуемся леденцу на них —
Слеза из глаз, как жир [с пирожков] капает.
/288/ [Тогда] понравились ал-Муктафи би-л-Лаху байты, и он сделал мне знак, чтобы я ему их записал, и я это исполнил.
Сказал Мухаммадб. Йахйа ас-Сули: Однажды примерно через месяц после этого [случая] [снова] ели мы у него. Принесли лаузиндж. И [ал-Муктафи] сказал: «Описал ли Ибн ар-Руми лаузиндж?»Я сказал: «Да». И он сказал: «Прочти мне». [И] я прочел:
Не обманет меня лаузиндж.
Если появится он, [то] поразит или удивит.
Не затворил аппетит дверей своих,
Желание [вкусить лаузиндж] мешает им закрыться.
Если бы пожелал [лаузиндж] подняться в гору,
Воспарил бы он, несомый ароматом своим.
Вращается он в чаше от всякого дуновения,
И жир его винтом крутится.
При виде его развязывается язык у рассказчика,
Весело смотреть на вкушающего.
Подобен [лаузиндж] красотой певцу, что приносит радость.
Даже и после соблазняет он и услаждает,
Начинка его плотна, но
Тоньше кожа его дуновений восточного ветра.
Словно вырезаны очертания его
Из капель, что кажутся куполами.
Прозрачностью своей
Подобен он крыльям кузнечика.
Если бы сделали из мякоти его
Уста, то был бы абрис их прекрасен.
Желает молодец, чтобы для всех белых [зубов его]
Ладонь была кораблем.
Чаша, покрытая жиром, внутри
Серого цвета, подобна она голубому камню с прожилками.
Дали ему миндаля, и едва
Поднесли горькое [ядрышко], отверг он [его].
Сахар выбирали знатоки,
Соревнуясь друг с другом.
И не отказывался от [сахара]
Ни глаз, ни зуб.
/289/ Запомнил [стихи эти] ал-Муктафи и читывал их.
И вот стихи ал-Муктафи, [написанные] им о себе самом, [что нравились многим]:
Я влюбился, не браните [меня], в девушку.
С солнцем схожа она, [и] даже превосходит солнце.
Образ ее наипрекраснейший.
Смотреть на нее для меня счастье, а если сокрылась она — горе.
И также у ал-Муктафи:
Получила душа [то], чего вожделела она,
И вот она исцелилась.
Поистине, жизнь [идет], пока
Ты живешь и время твое не истекло.
Всякий, кто порицает любящего,
Сам умирает, замолкает.
И у него также:
Кто, как и я, узнает, что встречу я,
[Тот] узнает влюбленность и любовь.
Все еще есть у меня раб, и любовь моя [принадлежит] ему.
Превратил он меня [в] раба своего, невольника.
Отпущен он мною из рабства, однако
От любви его нет мне отпущения.
вернуться
Джузаба — кушанье из пшеницы, протертой с рисом. См.: БМ. VIII. Р. 435.