Не говори об одной радостной вести, но о двух —
Славном деянии глашатая и дне михраджана.
Истрепаны жизнью и смертью ладони его,
А ведь обуздывали они нрав его в безумии.
/344/ Он [подобен] времени года для бедуина,
И Ибн Зайд владетель времени.
Он для всех облегчает время —
Подарками, подвигами и безопасностью.
Он — единственный, начавший строить дома,
Подвластны ему всякие образы.
Чрезмерный в щедрости без извинения
И великий милостью без высокомерия.
Он [тот], в ком воплотился Посланец Аллаха,
И возвысили его добродетели и [всякие] достоинства.
Господин, в котором слились два господина,
И который выше любых восхвалений.
Скрыт [он], но мысль его повсюду,
Вездесущий.
Знает он судьбу, хотя она и сокрыта,
И видит он каждое тело насквозь.
Бессильно перед ним наше слово, но
Знаем его по описаниям.
Явлено в речах его сокровенное.
И избавил его [от] слов толмача рок.
Не верит в Аллаха открыто и исповедует дуализм
Всякий сказавший: «Среди людей [есть] второй, [подобный ему]».
Если облачится он [в] броню
И вооружится десница его йеменским мечом,
Вселит мощь его ужас в [саму] смерть,
Поймет смерть, что она погибла.
Бросает он [на] героев взоры, чтобы
Вселить [душу] отважного в тело труса.
Ангел смерти взывает к нему: «Пощади.
Как нападаешь ты, рубя и скашивая!
Не требуй от меня свыше сил [моих] и смилуйся.
Ведь вручил Аллах тебе поводья.
О брат предрешенной судьбы, сколь [часто]
Укрощал я мечом строптивого.
У тебя два дня. Спокойный день
Следует [за] днем ожесточенным.
Исполнили ладони твои обет и угрозу,
И обняли мир этот руки твои».
И если в деснице твоей дар,
Замыслит шуйца послать копье.
Скоры они на расправу и на благодеяние
И всегда они — сестры.
Запечатлелись ладони твои на небесах,
И не встречали подобного тебе губы.
/345/ Окружили тебя восхваления и набросились
На тебя врагов твоих осмеяния.
Ни с чем тебя не сравнишь.
Дела твои превыше всякого дела.
Груз твоих благодеяний слишком тяжел для людей,
И только джинны способны его вынести.
Поистине, восхвалять тебя — [это] Откровение и Псалтирь
И рокотание обоих бубнов.
Так драгоценная жемчужина правит
Смертью, пеленая в саван сострадание.
О имам религии, возьми ее у имама,
Стихи которого победили в состязании, [где бились об] заклад.
Слушал он первый рамал[2264], которым
Открывают безжалостное состязание.
Фа'илатун, фа'илатун, фа'илатун —
Шесть частей его у отмеряющего.
[Огненный] шар не восходит над горизонтом, если не
Становится ветер для него булавой.
Воплотился ты в речениях, и о том
Умолили тебя праведники и грешники.
Ты просто рассказываешь [о] вечном рае,
И рифмы для тебя словно прекрасные гурии.
[Так] оставь поэзии благодарность
Вместе с судьбою. Сколь славны оба оставшихся!
[Пусть доживут они до] возраста Радвы, Сабира, Шама,
Арама и вершин Абана[2265].
Свидетельствует Аллах о [том], что в душе моей,
И речение мое слилось с эхом азана.
Прелестные, беспорочные [руки],
Начертайте восхваление глашатая, о две пишущие.
И всякий [раз], когда ал-Муттаки слышал байт, заставлял повторять его. Потом приказал он гуламу сесть. В день [же], когда встретил его Ибн Ширзад ал-Катиб, услышал он, [как] произносит [ал-Муттаки]:
вернуться
2264
Рамал — один из традиционных арабских стихотворных размеров. См.:
вернуться
2265
Радва, Сабир, Шам, Арам, вершины Абана — горная цепь между Меккой и Мединой. См.: