После прихода к власти Аббасидов государственная, общественная и культурная жизнь в Халифате претерпела значительные изменения.
В арабистике девятнадцатого столетия господствовало мнение, согласно которому арабы, то есть основное население государства Омейядов, при Аббасидах несколько теряют свое значение, а в государственном аппарате, в войсках и культуре усиливается влияние иранцев, большинство из которых в то время уже приняли ислам.
Следует признать, что в конечном счете так и получилось. Однако, как показывают современные исследования, аббасидский переворот первоначально был борьбой одних арабов против других, а сами Аббасиды считались среди них наиблагороднейшими как сородичи Пророка. Ведь опорой новой династии было ополчение, набранное из хорасанских арабов. Правда, как мы уже отмечали, в большинстве своем эти арабы испытали сильное иранское влияние, а в войске наряду с ними служили и их маула — коренные хорасанцы.
В силу господства на Ближнем Востоке семейно-родственных связей первый аббасидский халиф ас-Саффах стал назначать на государственные посты своих родственников. Дальнейший конфликт из-за власти внутри самого аббасидского семейства показал неэффективность такого подхода с государственной точки зрения. По этой причине уже второй халиф династии, ал-Мансур, принялся выдвигать на государственные посты клиентов-маула аббасидского семейства — ибо они в гораздо большей степени, нежели его собственные сородичи или другие родовитые арабы, зависели от власти халифа. И хотя при Харуне ар-Рашиде число Аббасидов, назначаемых на государственные посты, несколько увеличилось, общая тенденция опоры на маула сохранилась и впредь.
Многие из маула, ставшие служить первым Аббасидам, первоначально находились на службе омейядских халифов, а потом перешли к новым господам. Постепенно должности, на которые назначались маула, в их семейно-родственных группах стали наследственными, что соответствует общим принципам мусульманской политической культуры.
Современный американский исследователь Дж. Ласснер отмечает, что хотя институт маула и имел к тому времени глубокие корни в арабо-мусульманском обществе, в таких широких масштабах для, так сказать, политического строительства он был использован впервые. Взаимодействие между халифом и государственными служащими, в том числе и военачальниками, формировалось по модели отношений между патроном и клиентами и не имел четкой функциональности. В этом коренилась как сила, так и слабость аббасидской государственной машины, которая со временем сделалась неэффективной.
Политическая система, созданная ал-Мансуром, как полагает современный британский арабист X. Кеннеди, просуществовала до начала правления ал-Ма'муна (813-833). Победив своего брата ал-Амина в кровавой усобице, столь красочно описанной ал-Мас'уди, этот халиф привел с собой из восточных областей Халифата, правителем которых он был после смерти отца своего Харуна ар-Рашида, новую административно-политическую элиту и новые воинские контингенты. Период правления ал-Ма'муна проложил дорогу политическому порядку, организованному ал-Му'тасимом (833-842). Этот порядок основывался на принципиально иных вооруженных силах, набранных из тюркских невольников-мамлюков и поселенных в особом городе-резиденции — Самарре. Подобные преобразования имели кардинальные последствия и для власти Аббасидов, и для судьбы всего арабо-мусульманского государства, о чем мы скажем ниже.
Как бы то ни было, но политика ал-Мансура и его преемников в Халифате способствовала усилению роли мусульман неарабского происхождения. Прежде покорные, они теперь во весь голос заявляют о своем достоинстве, о значимости, древности и богатстве своей культуры. При Аббасидах среди мусульман неарабского происхождения зарождается идейное течение, направленное против главенства собственно арабов в арабо-мусульманском обществе и получившее название шу'убиййа (шуубизм), от арабского слова «шу'уб» (народы). Тем не менее арабский язык остается в Халифате официальным языком религиозной, государственной и культурной жизни. Зато, по всей видимости, именно благодаря контактам с иранцами арабы-мусульмане смогли усовершенствовать в этот период одну из важнейших форм культурного общения — маджлисы, собрания образованных людей (адибов) или поэтов. Конечно, мужские собрания бытовали у арабов еще в доисламскую эпоху и продолжали оставаться важным элементом социального общения и после установления ислама. Известно, что будущий халиф ал-Мансур в юности участвовал в собраниях некоего мужского сообщества, где было принято поочередно устраивать угощения. Но особого блеска этот институт достиг именно в аббасидскую эпоху. Сами халифы, окружая себя деятелями культуры, проводили в мад-жлисах ночи напролет. Об этом весьма часто упоминает и подробно повествует ал-Мас'уди.