— Да, — растирая горло, просипел арестованный.
— А убийство рядового Сосницкого?
— Признаю, — еще тише прозвучал ответ.
Глаза Рыскулова сузились в острые черные щели; забывшись, он шагнул к Овсянникову, сжимая пистолет. Хитрый старый шакал! Шкура, как у дохлого валуха, а под бахтармой — бешеный волк! Не поддался ему Сосницкий, нет, обхитрил его шакал. Рыскулова не было там, Рыскулов вырвал бы его поганые клыки.
— Зачем вам понадобился диплом? — продолжал допрашивать майор.
На сером лице арестованного появилось подобие улыбки, и он уже громче, с оттенком превосходства сказал:
— Пора знать, майор! Хоть один настоящий документ человеку в моем положении надо иметь.
— Постараюсь запомнить, — в тон ему заметил майор. — А вы явно стареете. Даже закоренелым холостякам полагается обнимать и целовать девушек на свиданиях.
Последние слова майора вывели женщину из ледяного спокойствия. Заливаясь краской гнева, она уничтожающе посмотрела на своего партнера и, безнадежно вздыхая, сказала:
— Глупец вы, майор Петерс!
— Рыскулов, уведите арестованных! — приказал майор.
Когда комната опустела, Семен с горечью спросил:
— Выходит, мы зря старались, вам и без нас все известно…
— Нет, сержант, не все, — сказал майор, обнимая Семена за плечи. — Вы сделали огромное дело, большущее… — он одернул гимнастерку, поправил марлевую подвязку на шее. — Ну, бери свою корзину, идем, покажем генералу ваши трофеи.
— А наступление скоро, товарищ майор? — подтягиваясь, насколько было возможно в такой неподходящей одежде, спросил Семен.
— Скоро, сержант, — успокоил его майор. — Только ты не торопись, вернемся, я тебя в санбат уложу. Меня тоже ждут там…
— Какой санбат, товарищ майор! Скорее бы в Энск. Товарищи там остались, Галина…
Майор вдруг задумался и снова сел к столу.
— Постой-ка, ты мне так и не сказал, почему Галина пошла все-таки в ресторан!
Зная, что майор спешит, Семен сбивчиво, кое-как объяснил. Майор взял из корзины черновик шифровки, еще раз прочел вслух: «… дату штурма, наименование соединений радирую данные четыре…», потом пристукнул здоровой рукой по столу:
— Ох, и молодчага твоя Галина! Значит, ждет фон Крейц! Это ж блестящая идея!
Он откинул волосы, задорно блеснул глазами, надевая фуражку и, подойдя к двери, остановился, пропуская Семена. Но их задержал запыхавшийся пожилой капитан в пенсне. Комкая в руке мокрый от пота платок, он совсем не по-военному приложил к фуражке руку с листком бумаги.
— Разрешите доложить, товарищ майор, — одолевая одышку, с каким-то торжеством сказал он. — Прочитали, наконец, вашу шифровку! Пожалуйста! Не такие мы бездарные, как вы думаете!
Майор зачем-то подмигнул Семену, потом сделал очень серьезное лицо, встряхнул, пожимая, руку офицера и сказал:
— Беру свои слова обратно, капитан!
Последняя шифровка
Накануне, уславливаясь о встрече в ресторане, барон порадовал полковника новостями. Генерал представил фон Крейца к высокой награде, а обер-лейтенанта к чину гауптмана. Поздравляя молодого офицера, полковник с притворным вздохом пожаловался, что уже не помнит, как чувствуют себя люди, получая новый чин. Барон понял намек.
— До вечера, герр оберст, — сказал он. — Дядя любит письма красивые и почтительные. Мы обсудим это вместе.
Когда Галина вошла в ресторан, полковник любезно пригласил ее за свой столик и, знакомя с тремя младшими офицерами, словно между прочим справился:
— Что же вы одна, фрейлейн?
— О, герр оберст, это большой-большой секрет, — таинственно улыбаясь, пропела Галина. — Барон готовит вам сюрприз. Он немного задержится.
Полковник по-своему истолковал слово «сюрприз». Предоставив офицерам свободу наперебой ухаживать за фрейлейн, он приналег на ветчину.
Но время шло, а барон не появлялся. Полковник все чаще вытаскивал свои карманные часы.
Было десять минут двенадцатого, когда от страшного взрыва в городе на столике попадали бутылка и фужеры. Хватая фуражки, офицеры бросились на улицу. Увидев неподалеку багрово-дымное зарево пожара, полковник не потерял присутствия духа. Его «оппель-адмирал» стоял наготове. Зейцель предупредительно распахнул дверцу. Садясь в машину и отдавая распоряжения, полковник не забыл и о Галине.
— Гауптман Штирнер! Обеспечьте безопасность фрейлейн!
У фон Крейца не было прямых оснований задерживать Галину. Штирнер уже навел справку в Одессе. В штабе обергруппенфюрера Гортнера переводчица по имени Галина числилась с прошлого года, и ей действительно был предоставлен отпуск на семнадцать дней. Но опыт разведчика научил фон Крейца осторожности в чужой стране. Красивая женщина — это соблазн для офицера, оторванного от семьи. Соблазн — это опасность. К тому же дело касалось барона фон Хлюзе, с которым были связаны надежды фон Крейца на генеральские погоны. А в таких случаях он не церемонился ни с формальностями, ни с людьми.