Выбрать главу

Уже немолодой монах с красной веревкой на поясе, высоченный, светловолосый и голубоглазый, встретил меня у двери. Узнать в нем соотечественника не составляло никакого труда. Проницательные глаза задержались на моем лице чуть дольше, чем этого требует вежливость. Хотел бы я знать, что он подумал в этот момент, так как в углах его губ на мгновение залегли глубокие складки, точно он не слишком рад встрече.

— Я брат Квинтен, — хрипло произнес он по-альбаландски.

— Меня зовут Людвиг ван Нормайенн, — представился я. — Мне жаль, что отец настоятель плохо себя чувствует.

— Представьте, мне тоже. Я никогда не тешил себя мыслью, что буду управлять монастырем, пускай и временно. Мое дело — сражаться со злом, а не командовать братией. — Каликвец жестом руки отпустил приведшего меня монаха. — Но Господь счел иначе, раз поставил меня сюда. Не откажите мне в разделении скромной трапезы, господин ван Нормайенн.

Возле окна, застеленный серой скатертью, стоял угловатый стол.

Монах помолился, прежде чем приступить к еде, налил мне в глиняную кружку травяной напиток, от которого поднимался пар. Я осторожно попробовал, удивленно хмыкнул:

— Интересно.

— Братья делают летние сборы трав, — улыбнулся монах. — Черника, клюква, брусника, чабрец, зверобой, мелисса и сушеные яблоки. Для тех из нас, кто использует магию, это полезнее монастырского вина. Я знаю, что стражи предпочитают пить молоко.

— Верно, — кивнул я, беря с тарелки толстый ломоть ржаного хлеба и подвинув к себе блюдце с медом, судя по его шоколадному цвету — каштановым. — Молоко позволяет нам восстановить силы и нейтрализует влияние темных душ.

Брат Квинтен приподнял белесые брови:

— А вот этого я не знал. Не думал, что темная аура порочных созданий вредит стражам.

— Мы такие же люди, как и все. Быть может, чуть устойчивее, но и только. Молоко — наше лучшее лекарство.

Он кивнул, посмотрел на распятие, которое висело за моей спиной:

— Жаль, что с обычными недугами нельзя справиться столь же легко. Болезнь съедает отца настоятеля изнутри с начала лета. Вся братия ждет, когда его заберет к себе Господь.

— Но не вы, брат-управитель?

— Отец Григорий хороший настоятель. Он управлял Дорч-ган-Тойном без малого пятьдесят лет и достоин рая как никто другой, но я тешу себя тщетной надеждой, что он сможет побороть болезнь.

— От нее есть лекарство?

Монах вздохнул:

— К сожалению, нет. Старость не могут излечить даже старги. Особенно когда человеку уже больше ста лет. Остается полагаться лишь на милость Господню, молиться и ждать.

Брат Квинтен прекрасно владел своим лицом, на нем практически не отражалось эмоций, которых он не желал никому показывать. Но его глаза не могли меня обмануть.

Брат-управитель не желал смерти отца настоятеля, но ждал ее как избавления. Он был похож на медведя, запертого в тесной клетке, но уже понявшего, что одна из стенок непрочная. Возможно, он догадался, о чем я думаю, а быть может, прочел мысли и с обезоруживающей улыбкой сказал:

— Меня, как и стражей, гонит вперед работа. Господь сделал так, что она стала моим настоящим призванием. В Его воле было дать мне испытание — взять на себя обязанности по управлению монастырем. Но я жду, когда в Дорч-ган-Тойне появится новый настоятель и мне будет позволено отправиться в дорогу, чтобы уничтожать тех, кто вредит верующим. Брат Яцзек рассказал мне о вашем предложении, господин ван Нормайенн. От всего монастыря я благодарю вас за него. Если ваша помощь поможет избежать появления темной души, то Господь не зря направил ваши стопы в столь нелюдимое место.

— Значит, я могу осмотреть тело и провести нужные приготовления?

Он благосклонно кивнул:

— Можете. Я уже дал нужные распоряжения. Сразу после нашей встречи брат Яцзек отведет вас к мертвому.

— Вы знаете, почему он лишил себя жизни?

Монах нахмурился, посмотрел на меня с сомнением:

— Разве это так важно, господин ван Нормайенн?

Я перестал намазывать мед на хлеб:

— Настолько же важно, как вам знать, что молоко скисает, а пламя горит голубым — ведь это признаки того, что демоническая сущность где-то рядом. Если человек наложил на себя руки из-за чего-то, например, издевательств… — Я увидел, как его брови сошлись на переносице, но продолжил тем же ровным тоном: — То появившаяся темная душа, вне всякого сомнения, придет за своим мучителем. Это один из вариантов. А их, как вы понимаете, множество. От причины смерти зависит, какие фигуры я наложу на могилу и, разумеется, их эффективность.

— С утра, когда самоубийца не пришел на лаудесу,[5] посланный за ним брат нашел несчастного в петле. Он не оставил никакой записки. Хочу спросить вас, господин ван Нормайенн. Зачем вы здесь? Последний страж приходил к нам больше двадцати лет назад.

вернуться

5

Лаудеса — молитва, которая начинается в 5 часов утра.