Сидя, как холодный кусок камня, совершенно не обеспокоенный ее вспышкой, я спокойно командую:
— Сядь.
Гнев исчезает с лица Инди, его сменяет растерянность. Она переводит взгляд то на стул, который оставила, то на меня.
— Что?
— Сядь, черт возьми, Инди, — на этот раз в моем тоне звучит убийственная резкость, не оставляющая ей места для вопросов.
Она смотрит на меня еще мгновение, прежде чем борьба снова покидает ее тело. Удовлетворение наполняет мою грудь, когда она без дальнейших споров выполняет мой приказ.
Так готова подчиниться, Инди. Что еще я могу заставить тебя сделать?
— Хорошо, — от моего одобрения глаза Инди вспыхивают и она слегка ерзает на своем месте. — Ты пришла сюда за моей помощью, но не сказала настоящих слов. Итак, скажи мне еще раз, Инди, чего ты от меня хочешь?
Ее розовый язык высовывается наружу, смачивая нижнюю губу. Обретая остатки своей падающей решимости, она вскидывает подбородок и садится прямее.
— Не мог бы ты мне помочь, мистер Бэйнс?
И вот оно. Слово, которое я ждал услышать.
Помоги.
5
Астор
— Тебе действительно следовало прийти ко мне раньше, Инди. Если бы ты это сделала, ты бы сэкономила много времени и энергии, — я возвращаюсь на другую сторону стола и сажусь в кожаное кресло. Открывая верхний ящик, я достаю синюю папку, которую оставил там почти два месяца назад. Как и я, он терпеливо ждал этого дня. — Пока ты продолжала свои тщетные попытки спасти вещи, я уже сделал это за тебя.
Губы Инди приоткрываются от удивления.
— Я… я не понимаю, — заикается она.
Я кладу папку на блестящую поверхность стола. Ее глаза лишь на мгновение скользнули по нему, прежде чем вернуться ко мне.
— Я знал, что ты в конце концов придешь ко мне за помощью, поэтому я взял на себя инициативу, чтобы потянуть за ниточки и предложить тебе несколько вариантов, чтобы хорошо подготовиться к сегодняшнему дню, — мои слова кажутся гораздо более самоотверженными, чем они есть на самом деле. Мои мотивы были и всегда будут эгоистичными по своей сути. — Какой из этих двух путей ты выберешь, будет зависеть от тебя, но в любом случае ты уйдешь с дипломом уважаемого университета.
— Откуда ты мог знать, что я приду к тебе? Мы почти не знаем друг друга, — ее голова трясется.
— Скажи мне, кто еще в твоей жизни вообще хотел бы или мог тебе помочь? — я задаю вопрос. — Твоя мать почти умыла руки после того, как на фотографии появился ее новый муж. Твои друзья не смогут предложить тебе ничего, кроме плеча, на котором можно поплакать. А мой сын? Ты решила не сообщать ему о своих проблемах. Итак, я спрошу еще раз: кто еще собирался тебе помочь?
Она сидит там, глядя на свои руки и принимая свою судьбу.
— Ты сказал, что у меня есть два варианта. Какие они?
Открываю синюю папку и подношу ее поближе, чтобы она могла прочитать письмо о зачислении в колледж в Алабаме.
— У меня есть давний деловой партнер, который является деканом Обернского университета. Он был более чем счастлив оставить в прошлом твою теперь испорченную успеваемость и предложить тебе место в своем университете. Жилье и план питания также будут включены в твое участие. Я также пошел дальше и получил кредит на твое обучение. Если ты этого захочешь, все, что тебе нужно будет сделать, это заполнить оставшиеся документы. Это даст тебе возможность начать все сначала, вдали от матери и ее нового мужа.
Это выгодное предложение, которое предлагает ей все, что она может пожелать. Почти все, так сказать.
— Оберн? Ты шутишь, что ли? Это предложение кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. Так в чем же подвох?
— Умная девочка, — моя голова одобрительно кивает. Перевернув ее письмо о зачислении в южный университет, я обнаруживаю спрятанную под ним брошюру. — Они признают талант, когда видят его, и не собираются упускать эту возможность. Одному из их гонщиков пришлось неожиданно уйти, и теперь в их команде есть место для тебя.
Она смотрит на сине-оранжевую брошюру так, будто она оскорбила ее лично. Реакция, которую я вполне ожидал.
— Я уже говорила тебе, что мне неинтересно быть частью конной команды. Особенно без…
— «Юпитера», — я заканчиваю за нее. Она думает, что я уже мог забыть имя чистокровного. Одна только ирония этого имени сохранит его в моей памяти на долгие годы. — Я знаю, что ты сказала, но ты не в том положении, чтобы быть придирчивой, не так ли? Это предложение не так-то легко превзойти. И ты не получишь его снова, если передумаешь через месяц, — протягивая ей брошюру поближе, я показываю спрятанную под ней гнедую лошадь. — Они называют его «Коннектикут». Судя по тому, что мне сказали, он отличный прыгун. Ему просто нужен наездник. Его владельцы — выпускники университета и были бы горды, если бы их лошадь участвовала в их конной команде.