Я проснулась с текстом из одного предложения на своем телефоне. Приходи ко мне в офис за тридцать минут до твоего первого занятия.
Для всех текстовых сообщений вы должны определить тон, но с его мне не нужно угадывать.
Это прямой, не подлежащий обсуждению, приказ. Тот, от которого я не могу отказаться, даже если бы захотела, и несмотря на страх, не хочу. Я хочу посмотреть, что он для меня запланировал. Я хочу знать, какие новые высоты он планирует поднять с моим телом. Я уже семь дней у него дома, и с каждым днем я уже столько пережила с ним.
Как и в прошлый раз, когда я посещала этот офис, я опускаю голову и поднимаюсь на лифте на верхний этаж, но в отличие от прошлого раза, на этаже не тихо. Постоянно идет тихий деловой шум. Телефоны звонят, и люди продолжают свой рабочий день. Я всегда знала, что не хочу быть запертой в таком офисном помещении или в кабинке, работая с девяти до пяти. Сама мысль об этом звучала жалко. Мне нравится преподавать детям уроки в сарае, но я знаю, что не хочу делать из этого постоянную карьеру. Это должно оставаться страстью, а не рутиной. Я поняла, что хочу работать в больнице, после того, как мой отец заболел. Практикующая медсестра, которая была в команде моего отца, принесла ему больше всего радости и утешения. Я хотела быть похожей на нее, я хочу быть похожей на нее. И благодаря Астору у меня еще есть шанс.
Рыжая Ческа встает из-за стола, когда видит, что я приближаюсь. Ее глаза бегают по сторонам, как будто она ищет правдоподобную причину, по которой я вернулась сюда.
— Тебя нет в его расписании.
Я апатично пожимаю плечами.
— Он сказал мне прийти.
И я всегда прихожу, когда он требует от меня этого — в постели и вне ее.
Как хорошая сторожевая собака, она не собирается отступать.
— Он сейчас разговаривает. Я позволю ему закончить, а затем предупрежу его, что ты здесь.
— Сколько еще будет длиться звонок? — мне нужно быть в классе чуть больше чем через тридцать минут. Хотя я не хочу игнорировать его приказ быть здесь, я также не могу позволить себе пропустить это занятие. Нас готовят к большому экзамену на следующей неделе, и теперь, когда у меня есть второй шанс получить степень, я не собираюсь терять оценки из-за того, что меня отвлекает Астор Бэйнс.
Ческа смотрит на планшет в своей руке.
— Здесь сказано, что он закончит около полудня.
— Это будет через час.
Настала ее очередь поднять плечи.
— Извини. Я не уверена, что могу еще что-нибудь для тебя сделать. Полагаю, ты можешь оставить ему записку, и я передам ее, когда он закончит.
Мой телефон уже у меня в руке, и я обращаю на него свое внимание и отвечаю ей:
— На самом деле мне не нужно, чтобы ты что-нибудь для меня делала.
Инди: я здесь.
Его ответ появляется на моем экране менее десяти секунд.
Астор: Я приду за тобой.
Губы Чески приоткрываются в шоке, когда мгновение спустя в маленькой приемной появляется Астор.
— Мистер Бэйнс, я думала, вы на связи. Я бы привела ее к вам, если бы знала иначе.
Его серые глаза на мгновение скользнули по ней.
— В следующий раз, когда она будет здесь, доставь ее как можно скорее в мой офис, независимо от того, что написано в моем расписании.
Выглядя и звуча смущенно, она быстро заикается:
— Да, сэр.
Астор протягивает руку, молча показывая мне идти впереди него в его большой кабинет. Вспоминая путь, я веду нас, и пока я это делаю, я чувствую, как моя кожа нагревается, когда его пристальный взгляд скользит по мне сзади.
Оказавшись внутри и закрыв за нами двери, я нервно шаркаю к кожаному креслу, в котором сидела в прошлый раз. Я уже собираюсь сесть, когда его резкий приказ останавливает меня.
— Нет, — Астор подходит к своей стороне стола и садится в кожаное кресло. — На этот раз ты не будешь сидеть.
Мои руки сжимают ремень сумки через плечо, а мышцы, что между ног инстинктивно сжимаются.
— М? — спрашиваю я, кладя сумку и огромный клетчатый пиджак на стул перед собой. — И что я буду делать?
Коварного блеска в его глазах достаточно, чтобы у меня подкосились колени.
— Ты подготовишь свою девственную задницу к тому, чтобы принять мой толстый член.
Смесь страха и волнения, которая держалась в моих венах, усиливается в десять раз. До сих пор у меня никогда не было сильных чувств, так или иначе, относительно анала. Я никогда не была против этого, но и не стремилась к этому. Я предполагала, что выясню свои чувства по отношению к этому моменту. И теперь, когда этот момент настал, я не могу не ужасаться неизвестности.