Я до сих пор не понимаю, что здесь происходит.
— Что особенного ты пыталась сделать?
Она перестает бороться со мной, и я отпускаю ее руку. Пораженное выражение ее лица напоминает мне то, которое она носила, когда впервые пришла ко мне в офис с просьбой о помощи.
Инди откидывает со лба мокрые пряди волос и вздыхает:
— Твой день рождения.
Нечасто меня застают врасплох, но сейчас это так.
— Мой день рождения? — я повторяю, звуча так же ошеломленно.
Мой очевидный шок, должно быть, не заметен для нее, потому что она продолжает свои сумбурные и хаотичные объяснения.
— Ты так много сделал, чтобы помочь мне, и я хотела отплатить тебе тем же, но я также твердо верю, что каждый должен отмечать свой день рождения. У меня был целый план, как удивить тебя, когда ты вернешься домой, но это не совсем по плану… — она замолкает, глядя на воздушные шары, которые сейчас плывут под моим двенадцатифутовым потолком. — Было пасмурно, но все равно на улице было довольно хорошо, поэтому я украсила террасу, думая, что было бы весело там посидеть, но я закончила рано, и мой слишком сильный ген сработал, и тогда я подумала: «эй, почему бы мне не и кухню не украсить?» — ее лицо искажается в гримасе. — Но это заняло больше времени, чем я ожидала, и я потеряла счет времени, а теперь ты здесь, и я выгляжу как полный беспорядок, — ее пальцы тянут свободную белую футболку, которую она носит с хлопковыми шортами.
— Но все это? Ты сделала для меня? Для моего дня рождения? — бросив быстрый взгляд на воздушный шар, привязанный к барным стульям, я обнаружил, что на них действительно написано «С Днем Рождения» причудливым фигурным шрифтом.
Инди смотрит на меня так, будто у меня выросла вторая голова.
— Да, на твой день рождения. Давай, Астор, не отставай от меня здесь.
Когда мое имя слетает с ее губ, я понимаю, что она впервые обращается ко мне по имени. Это происходит так непринужденно и комфортно, как будто она делала это годами. Именно в этот самый момент я обнаруживаю, что я не только хочу, чтобы она обращалась ко мне так, двигаясь вперед, я также хочу знать, каково это, когда она выкрикивает мое имя, пока я ее трахаю.
Как маленький ребенок, жаждущий продемонстрировать новую игрушку, она бросается к холодильнику из нержавеющей стали и достает две розовые коробки. Открыв крышки, она обнаруживает два торта личного размера.
— Я не знала, любишь ли ты шоколад или ваниль, поэтому на всякий случай взяла и то, и другое, — прежде чем я успеваю ответить, она лезет в морозилку и достает пинту мороженого. — Если ты не любитель тортов, у меня еще есть мороженое. И снова мне пришлось угадывать вкус. Я думаю, если ты хочешь сойти с ума, ты можешь иметь и то, и другое. Я не буду судить.
В этот момент я понимаю, что действительно слишком ошеломлен, чтобы отвечать на все, что она говорит. Все, что я могу сделать, это стоять здесь, пока она порхает вокруг меня, показывая, что она сделала. Для меня.
Она берет со столика в уголке для завтрака идеально упакованный подарок.
— Это от Каллана. Он сказал, что я могу просто оставить его в картонной коробке, но это показалось мне… неправильным. Итак, я завернула это для него.
Каллан. Это объясняет, как она узнала, что у меня день рождения. Пока она не упомянула об этом, я и сам забыл, что это было сегодня. Для меня этот день давно перестал быть знаменательным.
— Ой! Еще я купила тебе свечи, но думаю, ты не из тех, кто «задувает свечи и загадывает желание», — ее безумная суматоха подходит к концу, и ее большие янтарные глаза выжидающе смотрят на меня.
И пока я стою там, тупо глядя на нее, я наблюдаю, как надежда исчезает с ее лица.
— Это была большая ошибка, не так ли? Ох, блин, ты это ненавидишь. Каллан сказал, что ты не праздновал, и я, как идиотка, даже не подумала спросить, почему. Вызывает ли все это ужасные травмирующие детские воспоминания? Черт, черт, черт. Ладно, вот просто… отвернись, и я все это уберу.
С новой миссией она проносится мимо меня и направляется к той самой столешнице, на которой стояла, когда я пришел домой. Она уже почти поднялась наверх, когда моя рука обхватывает ее тонкую талию и убирает ее прочь.
— Что? Нет! Опусти меня, чтобы я могла убрать все это дерьмо.
Когда я игнорирую ее просьбу, она начинает сопротивляться моей хватке.
Не говоря ни слова, я поворачиваю ее на руки и ставлю обратно на столешницу в сидячее положение. Конечно, она не может не попытаться уйти в последний раз, но мои руки сжимают ее голые ноги, удерживая ее на месте.
— Достаточно. Сиди на месте.
— Мне так неловко. Просто отпусти меня, Астор, — она вздыхает, закрывая лицо руками.