Начались майские дни после Пасхи. От зимы не осталось и следа, жители города сменили плотные шубы на летние платья, солнце припекало с каждым днём всё больше и больше, а небо становилось всё разнообразнее и разнообразнее; облака перестали стелиться единым угрюмым покрывалом, начав играть в синеве небесной глади в причудливую пантомиму: одни были похожи на прекрасные замки, другие — на пушистых крольчат, третьи вообще походили на всевозможную технику.
Эту дивную игру образов наблюдала Гладерика, едучи вместе с группой из двенадцати своих ровесников в автомобильном кортеже. Уже более пятнадцати минут они держали путь вдоль Л-жского озера, трясясь по ямистым грунтовым дорогам. Её взору открывался сосновый лес, высокой стеной отгораживая водную гладь от глади засеянных пшеницей полей. И всё же вода чувствовалась: казалось, стоит отделиться от основной автомобильной колонны, поплутать среди хвойных исполинов — и вот перед тобою раскинутся бескрайние просторы другой — загадочной — стихии. Стихия эта не была морской: солнце не играло солнечными зайчиками на тёмных волнах, как это было в столице; озеро неминуемо затягивало, жадно глотало, словно жаждущий воды в пустыне, в свою пучину ласковые лучики. Было в ней что-то волшебно-манящее. Что-то, что девушка никак не могла уловить, ибо автомобили ехали чересчур быстро…
Спустя некоторое время кортеж остановился перед воротами. Дневальный в будке, проверив документы у водителей, поспешил их пропустить. Автомобили выехали на ровную выкошенную площадку. Справа в несколько рядов располагались палатки. Повсюду стояли флагштоки с флюгерами и различные ящики. Туда-сюда сновали мужики, таская коробки и устанавливая деревянные столбы. Слева Гладерика заметила огромные металлические помещения в форме половинок цилиндра. Всё казалось новейшим и выглядело очень привлекательно. Автомобильная колонна повернула направо, и, остановившись возле палатки, которая выделялась среди остальных размером и расцветкой, водители принялись открывать двери приехавшим людям. На площадку перед рядами палаток высыпали юноши. Их примеру последовала и Гладерика, встав чуть поодаль остальных. Девушка толком и не смогла разглядеть их лица: на пункте сбора было темно, да и суетились все. Зато бросить на неё взгляд, кажется, успел каждый из этой большой компании: Гладерика постоянно ощущала на себе несколько смотрящих на неё с интересом пар глаз. Однако никто не спешил подходить к ней первым. Девушка решила оценить, пусть хотя бы на первый взгляд, прибывших парней. Больше всех выделялся высокий смуглый юноша, разговаривая громче всех. Гладерика отметила его эмоциональность, обратив внимание на слушающих его. Вот спорит с ним бледный, каштанового цвета волос, паренёк. «Какой он забавный, — улыбнулась девушка». Однако сразу же её взор упал на юношу, который не спешил тесниться с товарищами. Он так же стоял чуть поодаль, с интересом и взором учёного наблюдая не за происходящим спором, а за движением облаков на небе. Золотые растрёпанные волосы, уверенная стать и такое флегматичное выражение… Гладерика ненароком засмотрелась на него.
Вскоре к ним подошёл молодой человек лет девятнадцати, высокий и статный, в белоснежной офицерской форме, со строгим и высокомерным выражением глаз. Рядом с ним шли Роман Иванович, доктор Ларсен и Глаша. Первым делом они подошли ко Гладерике, которая, завидев их приближение, поспешила отвесить реверанс и улыбнуться.
— Здравия желаю, милостивая сударыня, — поклонился Роман Иванович. — Позвольте представиться, я — Роман Иванович Корнилов, командир эскадрильи. Рад, что вы попали к нам.
— Здравия желаю, Роман Иванович, — улыбнулась Гладерика. — Я безмерно благодарна вашему превосходительству за оказанную мне честь!
— Что вы, не стоит, право же…
— Нет-нет-нет! Уж поверьте: если бы не вы — так и томилась бы я доселе в институте. Впрочем… Прошу прощения, — склонила голову девушка, — что отнимаю ваше драгоценное время.
— Вы не должны извиняться, милостивая сударыня! Времени у нас сегодня целый день. Однако я всё же вынужден покинуть ваше прекрасное общество ради знакомства с остальными юношами. Мы обязательно с вами поговорим на личных аудиенциях, если нам, конечно же, выпадет такая возможность, — сказал Роман Иванович, сняв фуражку и поклонившись.