— Если быть с тобою честным, то на первых порах ты мне казался просто чудаком. Будучи интересным собеседником и хорошим другом, в годы нашего обучения в реальном училище ты не вызывал у меня ничего иного, кроме недоумения и снисходительной улыбки. Однако, едва мы поступили в столичный университет, где оказалось полно таких же чудаков, каким мне казался и ты, я перестал тебя воспринимать таковым. Наверное, именно тогда я и понял твою мечту и то, чем ты живёшь.
— Спасибо за откровенность, брат, — почесал в затылке Александр. — В общем, дело обстояло таковым образом. В тот судьбоносный день, когда мы узнали о лекции Александра Фёдоровича, я и познакомился с Гладерикой. Не в моих обычаях обсуждать людей за их спинами, однако доложу тебе, что она с первых же минут покорила меня. Ты, верно, думаешь: ну, приглянулась ему её походка, её изящная талия, миловидное лицо, длинные золотые волосы. Однако не это в ней оказалось самым главным. Знаешь, Коля, какое чудо произошло?
— Расскажи, — с улыбкой произнёс Коля.
— Она оказалась мечтателем. И мечта у неё была такая же, как у меня: обрести крылья. Понимаешь, Коля? Впервые в жизни мне встретился человек, который понял меня и мои стремления. Тогда я ей показал мои чертежи, а она сообщила, что зачислена в эскадрилью «Золотые крылья». И с того самого момента она не уходила из моей головы, являясь то в воспоминаниях, то во снах, то ясным образом посреди работы. Понимаешь ли ты, что значит для меня нынешний расклад событий?
Александр закончил говорить и немного перевёл дух. Взглянув на Колю, он увидел, что тот сидит со спокойным, стоическим выражением лица. Внезапно в голове юноши промелькнула одна мысль: Коля всё понял, и понял ещё задолго до его исповеди.
— Мне ясны твои стенания, — молвил Коля, задумчиво вглядываясь в стоящие у него на столе предметы. — Можно сказать, об этом я догадывался и без твоего разговора. Ты любишь её, Саша.
Слова эти ножом прошлись по сердцу Александра.
— Люблю? Да как же так… Как это может быть? Чтобы я — и так?.. Господи…
— Это ясно, как безоблачный день. Ну, а в лесу, стало быть, ты практически признался себе в этом, иначе бы не написал ей письмо. На самом деле, тебя видно насквозь, словно ты не человек, а ледяная скульптура.
— Почему сразу же ледяная?.. — не то смутился, не то возмутился Александр. — А насчёт леса… Да, ты прав. На самом деле, ты очень умный человек. Ты просто виртуозно умеешь это скрывать, и в этом твоё преимущество. Порой скрыть свой ум от окружающих гораздо сложнее, чем обрести его.
— Уж не знаю, воспринимать ли мне это как комплимент, либо же оценить твоё мимолётное остроумие, — усмехнулся юноша. — Я, конечно, неправ в том, что назвал тебя ледяной скульптурой. Гораздо более резонным было бы назвать ею нашу дорогую Гладерику. Вот что, мой друг, — собрался с мыслями Коля и вдохнул в лёгкие побольше воздуха, — мне ты помочь никак не сможешь. Мой образ жизни, как бы это очевидно ни звучало, является лишь моим, и под силу его изменить лишь мне. Ты же находишься в той ситуации, когда всё только начинается, и ваши судьбы надо направить в верную сторону. И что-то мне подсказывает, что верное направление — это не отдаляться друг от друга. Я помогу тебе с этим.
— Это будет очень признательно с твоей стороны, однако изволь пояснить, каким именно образом ты собрался мне помогать. Я безмерно тебе доверяю, но не навредишь ли ты своими действиями Гладерике?
— Успокойся и впредь не волнуйся. За время моих похождений по различным компаниям и прогулками с девицами я научился кое-чему, — подмигнув, Коля вернул своему лицу прежнее беззаботное выражение. — Прислушайся.
Александр навострил уши. Из кухни более не доставались голоса; лишь Оля напевала своим тонким голосом какой-то романс.
— Слышишь? Все ушли на прогулку. Нас, по-видимому, оставили здесь. «Семеро одного не ждут», кажется так? — пожал плечами Коля. — Но именно это сыграет нам на руку, ибо данное обстоятельство будет служить нам козырем в предстоящей беседе.
— Погоди… Ты хочешь провернуть всё именно сегодня? Именно сейчас?
— Если не сегодня — то когда, по-твоему?! Уже через пару часов их отвезут обратно на аэродром, и тогда уж мы встретимся в лучшем случае лишь на испытательном полёте нашего аэроплана. А пока они гуляют по этому скучному городку, давай развлечёмся.