Между тем он потерял счёт времени, и Гладерика вернула его в реальность:
— О чём вы задумались, Александр?
— Я вспомнил, что испытывал нечто подобное тому, что вы описали, ещё в глубоком юношестве…
— Тогда вы тем более меня понимаете! Ну, впрочем, довольно обо мне. Времени у нас осталось совсем немного, поэтому поскорее расскажите о себе, — сказала Гладерика и вперила взгляд в Александра, отчего тот смутился и отвёл взгляд в окно.
— О многом уже было рассказано вашим двоюродным братцем и нашим общим приятелем Николаем. От себя добавлю лишь то, что несмотря на очевидные трудности, мы упорно и небезуспешно двигаемся к намеченным целям.
— Вы отвечаете, словно чиновник низкого ранга, — усмехнулась девица. — Никудышный из меня ревизор, не правда ли?
— Уверен, и в этом амплуа вы будете смотреться прекрасно, — ответил комплиментом Александр, однако смысл послания уловил. — Ваш аэроплан, дорогая Гладерика, будет в скором времени испытан в качестве макета.
— Вы таки сделали макеты! — воскликнула Гладерика, и глаза у неё оживились.
— Так точно, однако они хранятся Бог знает где. Если хорошо порыться в ящиках, то можно их найти, однако, как вы правильно отметили, времени у нас осталось немного.
— Какая жалость… — ответила Гладерика, отведя взгляд от Александра.
— Вы просто не представляете, насколько этот аэроплан будет красивым! Всё — от шасси до последнего куска фанеры — математически выверено, оттого и будет он прекрасным.
— Мне хочется в это верить, дорогой Александр, — вздохнула Гладерика. — Хочется верить, что однажды я увижу воочию ваше творение и прикоснусь к нему…
— А я увижу вас летящей высоко в небе, как вы и хотели. Если бы вы знали, насколько это желание сильно. Знаете, ведь именно оно в самые трудные дни добавляет мне уверенности в себе и побуждает работать тогда, когда кажется, что последние силы уже истрачены.
Щёки Гладерики залились румянцем, после чего она опустила глаза.
— Мне отрадно слышать, что для кого-то я являюсь такого рода музой. Спасибо вам за это, — тихо прибавила она и потёрла друг о друга свои руки.
— Позвольте, — тихо заметил Александр. — Разве у вас не было почитателей? Ни одного за вашу жизнь? Я просто не верю, что у такой девушки не было толпы поклонников!
— А сами вы как думаете? — усмешливо молвила девушка, не поворачиваясь к нему.
В коридоре послышались шаги и скрип половиц. Спустя мгновение оттуда послышались приглушённые голоса Коли и Глаши, и в дверь постучались.
— Кто там? — для приличия спросила Гладерика.
— Это я, Глаша, — прощебетал знакомый тонкий девичий голосок.
— Входи, милая.
На пороге возникло две фигуры.
«Бог уберёг отвечать на этот вопрос, — подумал про себя Александр». Юноша повернулся к вошедшим.
— Мы вам не помешали? — спросил Николай, улыбаясь во всё лицо.
— Господин Александр и Гладерика… Сударыня, — обратилась Глаша, — нас вниз зовут доктор Ларсен и герр Браун.
— Какая жалость… Похоже, скоро отъезд, — добавил Коля.
— Вот как… Что же, не смеем им перечить, — сказала Гладерика без улыбки и повернулась к Александру. — Дорогой Александр, позволите ли вы мне одеться?
— Да… Конечно, — спохватился юноша и вышел из комнаты. — Коля, пойдём со мной.
Уже спускаясь вниз по лестнице, они завели друг с другом разговор:
— Ну, как? — спросил Коля. — Меня прямо-таки распирает от любопытства. Ты признался ей в любви? Она ответила тебе взаимностью?
— Коля, изволь, — прошипел на него Александр.
— Всё понятно, — вздохнул Николай. — Ну, легче хоть стало?
— Говоря честно — определённо стало.
— Ну и славно! Так, глядишь, что-то и выйдет, — улыбнулся Коля.
— Твоя улыбка мне сегодня порядком надоела, — вздохнул юноша. — Весь день она не предвещала ничего хорошего.
— Ну, что уж тут поделать… Люблю я улыбаться.