— Так точно, благодарю за информацию, — ровным голосом поблагодарил Стёпа Романа Ивановича.
— Надень лётный костюм и ожидай у своего аэроплана.
— Так точно! — приложил руку к козырьку Стёпа. — Разрешите идти?
— Разрешаю, — отрезал Роман Иванович.
С этими словами Стёпа вышел из палатки.
— Теперь разберёмся с вами, — вздохнул Роман Иванович. — Заберите свои планы полёта, они подписаны вашими позывными. Впрочем, судя по всему, они ничем не отличаются. Всё, что вам останется сделать — это поправку на погодные условия, которые могут быстро измениться. Ну же, не стесняйтесь, берите.
Гриша взял в руки всю кипу документации и раздал Ване Дашкову, Гладерике и Миле. Девушка взяла дрожащими руками листы, а затем, выйдя из палатки вместе со всеми, побежала в сторону своей палатки, переоделась и направилась к лётному полю. Возле её аэроплана, который стоял на лётном поле третьим в ряд, уже копошились техники. Чуть поодаль стоял герр Браун с записной книжкой, постоянно прикрикивая на мужиков:
— Куда ставишь, дурак! Твоя проферка только кабина! Трофим, не видишь ничего?!
— Здравия желаю, герр Браун! — поприветствовала его подошедшая Гладерика.
— Ah, guten tag, süße fräulein23! — тотчас спохватился обыкновенно строгий Фридрих. — Чего желаль юная леди на аэродроме?
— Мне бы на мою «Викторию» поглядеть. Уж больно мне она понравилась при первой нашей встрече.
— «Фиктория»? Какая из нихь есть «Фиктория»?
— А вот третья, — взглянула Гладерика на стоящий чуть ближе к ангарам аэроплан.
— Эта? Конечно! Нельзя лезть внутрь, а посмотреть можно.
— До полёта нельзя? Ах, как жаль. Разрешите посмотреть вблизи, герр Браун!
— Вблизь разрешаю, — ответил он.
— Спасибо вам большое! — мило улыбнулась девушка и, поклонившись, побежала к аэроплану. — Вот моя птичка! Моя ты радость, — заговорила она, погладив машину по фюзеляжу у кромки двигателя, — не мучают тебя здесь? Господа, — обратилась она ко снующим вокруг мужикам, — как вы с ней обращаетесь?
— А нам как приказали, так и обращаемся, — махнул рукой проходивший мимо техник. — Сударыня, ради Бога, пришибёт же ненароком, лучше отойдите!
— И не подумаю, — фыркнула она. — Это моя птичка, я на ней скоро полечу.
Глаза у мужичка округлились.
— Вы? — удивлённо спросил он. — Ну дела… Уж долго на свете живу, многое повидал, но чтобы барышня в аэроплане — такое впервые.
— Да, я, — настояла Гладерика. — Так что прошу вас обращаться с ней нежно, как с девицей. Она молода ещё, неба не видела. Вы её протираете?
— Протираем, а как же.
— Мотор чистите?
— Чистим, так не работал он ещё на полную, чтобы засоряться шибко.
— А запускали хоть?
— Запускали, даром что на низких оборотах.
— Ладно, занимайтесь дальше. Скоро полетим, моя хорошая, — улыбнулась девушка, пройдясь рукой по кромке крыла. Но тотчас изменилась в лице, увидев, что её ладошка покрылась чёрным жирным пятном. — Так, как тебя по имени-то? — снова обратилась она к мужику.
— Трофимом звать.
— Трофим, что за безобразие? — показала возмущённая Гладерика ладонь. — Это что, масло?
— Так точно.
— Ну, а что оно на крыле делает? Разве ему там место?
— Да никак нет, сударыня. Видать, кто-то спешил и после смазки мотора опёрся на крыло.
— Немедленно ототрите, — спокойно, но серьёзно сказала Гладерика. — Видишь, Вика, не любят тебя на земле, бедняжка ты моя.
Пока девушка ходила вокруг своего тренировочного аэроплана и проверяла целостность всех деталей, к аэродрому подошли трое её товарищей — Стёпа в синем лётном комбинезоне с рюкзаком на спине и Ваня с Милей в той же форме одежды. Вслед за ними брели по лётному полю Гриша Добров с Романом Ивановичем.
— «Старгейт», «Тюльпан», «Аурус», «Миля», стройсь, — приказал Гриша.
Все четверо выстроились в одну шеренгу перед ними.
— «Старгейт», выйти из строя, — скомандовал Роман Иванович.
— Есть, — ответил Стёпа и шагнул навстречу командиру.
— «Старгейт», занять место в летательном аппарате. Пойдём, Григорий.
Стёпа, Роман Иванович и Гриша пошли ко стоящему последним аэроплану. Стёпа несколько раз обошёл вокруг него, потрогал его различные детали, заглянул в зазор между лопастями пропеллера и двигателем. Затем доложил командирам об отсутствии визуальных повреждений на фюзеляже, после чего по небольшой лесенке, приставленной заранее, залез в кабину. Гладерика наблюдала за всем этим действом с небольшого расстояния — никто не разрешил им разойтись из строя. Жестом Гриша приказал им отойти ещё дальше. Все трое поняли это, ведь шеренга их находилась прямо на пути проезда аэроплана. Они организованно отошли на край дорожки. Вдруг до них донёсся голос Стёпы: