— Вот как… Ты бы пошла в палатку, погреться.
— И ты меня прогоняешь?
— Да никак нет. Просто, если уж человек шмыгает носом, это значит, что он либо заболевает, либо уже болеет, либо плачет.
— Какой ты правильный и логичный, — раздосадовано молвила Гладерика. — Весь мир был бы таким, как ты — и выживать в нём нам всем бы не пришлось. Выживать посреди океана неопределённостей и испытаний, что уготовала нам старушка Судьба… Впрочем, чего это я? Так, пространные размышления о всякой чепухе. Лучше тебе забыть о том, что я тебе только что сказала.
— Как пожелаешь, — невозмутимо сказал Стёпа. — Я пойду, пожалуй. Учти, что в палатке всё-таки легче переносить ночные холода.
Сказав это, Стёпа встал с лавки и прошёл мимо Гладерики. Однако он неожиданно остановился и внимательно посмотрел в её большие синие глаза.
— Неужто у меня что-то написано на лице? — выдавила из себя улыбку Гладерика.
— Вот, что я скажу тебе, — после некоторой паузы сказал Стёпа. — Если есть у тебя в жизни какая-то цель — вгрызайся в неё зубами. Иди к ней сквозь все невзгоды и испытания судьбы, о которых ты мне только что рассказала. Любящие тебя сейчас будут любить тебя и впредь, а мнимые друзья со временем просто растворятся. Лишь время показывает истинные сущности и намерения людей.
Гладерика смотрела на него с глубоким удивлением. Таким разговорчивым и откровенным Стёпа не был никогда, и вот лишь сейчас, именно в этот момент, его слова стали будто бы долгожданным лекарством, избавлением от терзаний и боли.
— Спасибо тебе, Стёпа, за эти слова, — тихо ответила она.
— Да поможет тебе Бог во всех твоих делах. Теперь я пойду спать, ибо нет ничего лучше для отдыха души и тела, чем крепкий сон.
— Спокойной тебе ночи!
— И тебе.
Чуть склонив голову, Стёпа ушёл к палаткам. Гладерика ещё несколько минут смотрела на него заворожённо, изумляясь, как он смог подобрать такие нужные ей в то мгновение слова. Для самой девушки, впрочем, ночь только начиналась. На аэродроме стало заметно тихо, а это значило лишь то, что настала пора долгожданных развлечений.
***
Гладерика, Ваня Дашков, Миля, Александр, Ваня Орлов, Коля и Серёжа стояли напротив ангара, в котором хранились аэропланы. В бескрайнюю тьму врезались своим ярким светом электрические фонари, освещающие лётное поле и кромку взлётно-посадочной полосы. Со стороны озера повеяло холодным ветерком, из-за чего Гладерика поёжилась. Ваня Дашков и Миля всё копошились у дверей ангара. Наконец, тяжёлая металлическая дверь поддалась и со скрипом отползла в сторону. Затем они забежали внутрь и выкатили на всеобщее обозрение две своих машины.
— Это «Мирабель» и «Глория», — сказал Ваня Дашков, отряхивая руки. — На них мы сегодня полетим.
— Где же у вас взять топливо? — спросил Александр.
— Будет вам сейчас топливо, — ответил ему Миля и, подозвав своего друга, побежал к цистернам на противоположной от ангаров стороне.
Немного погодя, они приволокли две небольших бочки с топливом и механическую помпу. Нащупав люк топливных баков на фюзеляже аэропланов, за двадцать минут они закачали туда всё горючее, что было в бочках.
— Этого хватит? — с подозрением поинтересовался Александр.
— Безусловно, — ответили чуть ли не хором Ваня Дашков с Милей. — Мы сделаем даже не круг, а петлю. Зайдём на посадку с той же стороны, с которой взлетали. Ну, что, дамы и господа, — обратились они ко присутствующим, — кто с нами? Помните, топлива хватит на один полёт каждому аэроплану, поэтому сможем взять лишь двоих попутчиков. Саша, ты в деле?
— В деле, — немного поразмыслив, согласился Александр.
— Кто ещё?
Однако над аэродромом воцарилась тишина. Первым её нарушил Коля:
— Я не полечу. Уж очень не доверяю я этим машинам… Тем более, насколько я помню, данные аэропланы являются одноместными. Так что извините уж, но я не буду рисковать.
— Поддерживаю решение Коли, — сказал Серёжа. — Я отлично помню характеристики, которые мы рассчитывали для этих машин. Они могут выдержать двоих, но при отсутствии иной нагрузки. А вы топлива залили доверху.
Такая решимость убедила и Гладерику. Она и изначально относилась к этой затее с большим подозрением, но здесь благоразумие перевесило все остальные ощущения. В то мгновение её не смущало даже то, что это был её шанс на первый полёт. «Во-первых, — начала с собой спорить Гладерика, — аэропланом буду управлять не я. Не готова я пойти на такой риск, даже не подержав ручку управления. Во-вторых, такая конфигурация с двумя людьми в одноместной кабине мне совершенно не нравится».