— Вселенская загадка, — подмигнул ему Николай. — Теперь ты всё знаешь.
— Где будет проходить его лекция?
— В главной аудитории математического факультета.
— Когда же?
— Завтра.
Александр задумался. «Во что бы то ни стало попаду туда! — твёрдо решил он». Видимо, это читалось на его лице, поскольку трое стоящих рядом с ним улыбнулись.
— Александр, — внезапно Гладерика подошла к нему и практически прошептала ему на ухо, — можно ли поговорить с вами tete-a-tete?
— Безусловно, — ответил вновь смутившийся юноша.
Ваня сразу понял намерения своей двоюродной сестры, поэтому решил подыграть:
— В общем, мы с Николаем отлучимся ненадолго. Разыскать нас можно у продуктовых лавочек на Университетской. На лекцию г-на Можайского я тоже приду. Удачного разговора!
— Спасибо, братик, — улыбнулась ему Гладерика. — Спасибо, monsieur Nicolas, за ваше прекрасное общество!
— Это я вас должен благодарить! — воскликнул Коля. — Впрочем, нам действительно надо отлучиться. Orevoir!
— До свидания! — ответила девушка.
В небольшом сквере, куда они зашли после неудачи Вани с субмариной, ныне остались только они вдвоём.
— Мы с вами наконец одни, — сказала Гладерика. — Можно отбросить все формальности и наконец-то поговорить с вами, Александр, как мечтатель с мечтателем. Смею предположить, что во мне вы так же, как и я в вас, узрели нечто необыкновенное. Я прочитала это по вашему взгляду, коим вы смотрели на меня во время разговора.
— Это правда, — согласился Александр. — Я увидел в вас ту энергию, которой не хватает большинству людей. Вы будто бы созданы для осуществления своей мечты.
Воцарилось молчание, которое, однако, длилось недолго. Его нарушила девушка:
— А расскажите о себе, Александр.
— Личность я довольно скучная. Родился в далёких северных краях, там окончил реальное училище. Рекомендован директором в наш столичный университет. Не имел друзей, кроме листов бумаги и книг.
— У вас захватывающая история! — воскликнула девушка. — Как же я хотела прожить среди книг всю свою жизнь…
— Не думаю, что вам бы это пошло на пользу, — улыбнулся юноша. — Книги вредят зрению, а у вас и без очков прекрасные и большие глаза. Ах, что же это я…
— Смущаете, Александр, — молвила Гладерика.
— Лучше расскажите о себе. Насколько я понял, вы из дворянского рода Орловых?
— Вы правы! Я родилась недалеко от столицы. В десять лет меня отдали в Смольный институт, и томлюсь я в нём по сей день. Лишь в детстве знала я забавы с моим двоюродным братцем. Кажется, и всё.
— По крайней мере, ваша жизнь размеренна и идёт своим чередом…
— Но я не хочу этого, Александр! — воскликнула Гладерика, и жар окатил её лицо. — Больше всего на свете я бы хотела выпуска из этого трижды проклятого института. Моя главная мечта, как я уже сказала вам ранее — расправить собственные крылья и полететь! Полететь не только над землёй, но и над нашим человеческим естеством. Представляете ли вы, что значит — видеть души окружающих как на ладони? Читать каждый нюанс в их жестах, научиться понимать их! Вместе с тем — увидеть поля, леса, озёра, реки и горы с высоты птиц, парить среди воздушных мановений! Увы, милый Александр, в наших силах лишь молиться Богу о даровании нам ангельских крыльев.
— Отныне не будет этого! — громко ответил Александр — так, что Гладерика вздрогнула от неожиданности. Он просунул руку за пазуху пиджака и достал те листы, что взял с книжной полки. — Взгляните на эти чертежи.
Гладерика взяла листы. На них разными чертами и линиями был выведен фас и профиль будущего летательного аппарата.
— Что это? Скажите, ради Бога!
— Чертежи аэроплана, Гладерика. Вы когда-нибудь представляли аппарат, способный разгоняться до ста пятидесяти узлов и летать на высоте более трёх тысяч футов? Это огромная высота, поверьте мне. Только представьте, как можно будет свободно подняться на такую высоту и воспарить над всем этим бренным миром! И я обещаю вам: рано или поздно этот аэроплан будет построен. Построен специально для вас. Лишь вы смогли обратить внимание на простого северянина, живущего на гроши и не представляющего на данный момент никакого интереса для нашего общества. Лишь вы смогли принять мою мечту, поскольку вы понимаете меня. С самого раннего детства я так же, как и вы, мечтал о том, что однажды не только я, но и всё человечество обретёт крылья — и полетит! Я свято верю: обретя способность к полёту физическому, человек воспарит и над своими переживаниями, и над своим горем, и над проблемами. Он сможет, благодаря высоте, найти источник своих страданий, а найдя его — всё исправить и понять. Ведь только подумайте: тысячи и тысячи лет люди не могли себе даже представить, как выглядит земля с отличной от их обзора точки. Правильно ли я говорю, Гладерика?