— Всем остальным: направляетесь на завтрак, в одиннадцать тридцать надо прибыть на построение по случаю запуска аэроплана. Ответственным назначается Григорий Добров. Командуйте, прошу.
— Есть! — ответил тот. — Эскадрилья, равняйсь! Смирно! Все, кроме «Ауруса» и «Старгейта» — нале-во! Вперёд шагом — марш!
— Удачи! — шепнул Ваня Дашков, который оказался в конце колонны.
Генерал удовлетворённо взглянул на то, как Гриша командовал эскадрильей.
— Неплохой выходит офицер, — отметил он. — Надо бы этого молодца повысить.
Гладерика со Стёпой страдальчески переглянулись. Оба они всё ещё находились в недоумении, что только что с ними произошло, какая ответственность упала на голову. Особенно размытым это казалось девушке, которая смотрела на все эти действия, слушала все приказы — но не могла понять, к чему это.
— Пройдёмте в штаб, — пригласил их Роман Иванович.
— Так точно, — ответили они и снова зашли в штабную палатку.
— Смотреть уже не могу на эти ящики, — шепнула Гладерика на ухо Стёпе.
— Почему?
— Я на них весь день позавчера просидела.
Роман Иванович прошёл за стол, на котором было разложено множество различной документации. Внимание кандидатов привлекла большая карта с планом местности и начерченными на ней линиями, исходящими из одной точки.
— Вы верно смотрите. Это — наш будущий совещательный пункт. Совещание перед полётом англичане называют «брифингом», — сказал Роман Иванович. — Это я узнал от моего хорошего друга — господина Райта. Он так же, как и я, увлекается воздухоплаванием на своей родине. Мы с ним делимся иногда всяческими открытыми новинками… Ах да, о чём это мы… Что касается плана: госпожа Гладерика, вам предстоит оторваться от взлётно-посадочной полосы, после чего плавно набрать высоту в тысячу метров над уровнем моря. Далее на этой высоте вам предстоит совершить несколько весьма занятных манёвров: вам необходимо будет полностью прокрутить аэроплан вокруг своей оси. После этого, если всё будет в порядке, взять курс на озеро и полетать над его поверхностью минут пять. Это нужно, чтобы исследовать воздушные потоки над ним.
— Поняла, — кивнула Гладерика.
— Далее вы развернётесь в сторону аэродрома и плавно начнёте снижаться. На все манёвры отведён полный бак топлива. Его должно хватить на полтора часа непрерывного полёта, однако я бы не рекомендовал находиться в воздухе столь долго. Ваш полётный лимит: тридцать минут.
— Так точно.
— На посадку заходите визуально, то есть — определяете расстояние до взлётно-посадочной полосы, ориентируясь исключительно на своё острое зрение! Однако я поспешу вас обрадовать: на сей раз прямиком из столицы наши доблестные техники предоставили нам своё новейшее изобретение. Позвольте вам его продемонстрировать.
С этими словами Роман Иванович подошёл к ящикам и достал из них большую зелёную коробку с несколькими ручками, тумблерами и регуляторами. Гладерика со Стёпой с нескрываемым любопытством осматривали диковинный прибор.
— Это называется «радио». С его помощью можно передавать голос на многие километры вокруг! Главное иметь при себе радиоприёмник. Передаётся сигнал с помощью антенны, — сказал Роман Иванович и поднял прикрученный к корпусу длинный и тонкий металлический штырь.
— До чего же дошёл прогресс… — изумлённо молвила девушка.
— Роман Иванович, — обратился к нему Стёпа, — неужто теперь радио может передавать не только сигналы азбуки Морзе, но и человеческий голос? Это что-то наподобие телефона?
— Всё верно! Только телефоны соединяются друг с другом с помощью медного провода, а в этом устройстве всё работает на преобразовании колебаний электромагнитных волн.
— До чего интересный аппарат…
— Вторая его часть вмонтирована в приборную панель на аэроплане. Летательный аппарат, благодаря мощи своего двигателя, способен генерировать электричество, которое так необходимо для работы радиоприёмника. В общем, мы будем вам подавать команды с земли, направлять вас — а вы, в свою очередь, будете докладывать о каждом выполненном шаге.
— Так точно! — бодро ответила Гладерика.
Впрочем, бодрой она была лишь напоказ. Внутри неё всё не унималось сожаление о сказанном Александру. Это мешало ей заниматься подготовкой к полёту, настраиваться на него. Она то и дело мысленно порывалась вбежать в лазарет и, несмотря на предстоящий полёт и возмущения доктора Ларсена, увести Александра так далеко, чтобы никакие высокопоставленные чины не смогли разлучить их. Конечно, другой половиной её головушки это оценивалось как абсурд, но и она была согласна с тем, что оставить ситуацию в таком положении было бы как минимум неуважительно ко своему возлюбленному.