Выбрать главу

Лесная тишина начинала тревожить меня. Не сбился ли я с пути? Почему прекратилась перестрелка?

А может быть, они уже заняли губернский город и я не найду губернского комитета, как не нашёл уездного? А может быть, Валя Грекова тоже убита? И снег вокруг неё покрыт пятнами крови…

А письмо… А горячие слова комсомольцев Лоржинско-го порохового завода…

Белка перебежала с дерева на дерево. И опять тишина. Я терял последние силы. Всё медленнее и медленнее передвигал ноги. Кажется, сейчас я опущусь на мягкий снег и засну. Василий Фильков подаёт мне руку…

«Не задерживайся, паренёк!» - говорит он.

Почему у Филькова голос Вали Грековой?

Нет, это не Валим голос, это чей-то чужой, незнакомый и грубый…

Блестит штык. Откуда здесь штык? Неужели они окружили лес и хотят расстрелять меня и всех товарищей?

- Не стреляйте! Не смейте стрелять!

Сжимая до боли в руке часы Филькова, я падаю в снег, прямо под ноги выбегающим из-за деревьев людям в шлемах с красными звёздами.

Липерский губернский съезд комсомола подходил к концу. Половина делегатов отсутствовала. Полгубернии было занято белыми. Многие делегаты погибли в боях, убитые вражескими пулями, отметившими кровью почётные делегатские мандаты. Другие на подступах к губернскому городу защищали город от белогвардейцев.

Последним в повестке съезда стоял доклад секретаря Дресленского комитета комсомола Александра Штейна о командировке.

Но Дреслу захватили белые, и некому было докладывать от дресленской организации.

- Товарищи, - глухо предложила Валя Грекова, ведущая съезд, - последний вопрос нужно снять. Получены сведения, что в Дресле расстреляны двадцать два человека - руководители партии и комсомола. Среди них председатель губренкома Василии Андреевич Фильков. Секретарь Дресленского комитета комсомола Штейн не сможет сделать свой доклад…

Она обвела потемневшими глазами притихший зал - и вздрогнула: я стоял в дверях…

Ощущая на себе взгляды всех делегатов и чувствуя, как тепло проникает во все поры тела, я прошёл через весь зал и, подойдя к столу президиума, рассказал надтреснутым, промёрзшим голосом о лоржинских комсомольцах, о расстреле товарищей, о Дресленском комитете…

- От имени дресленской организации вношу предложение всему съезду - на фронт!

Шестьдесят три делегата было на съезде, шестьдесят три руки с мандатами - красными листочками из папиросной бумаги - поднялись за моё предложение.

Шестьдесят четвёртый делегат голосовал без мандата красной, обмороженной рукой: я не успел ещё получить мандат.

На следующий день на двери губкома появилась надпись на той же красной папиросной бумаге:

«Губком РКСМ закрыт по случаю ухода на фронт».

Один край объявления отклеился, и ветер трепал красную наклейку, как маленькое боевое знамя.

ПЕСОК

Батарея закрепилась на новых позициях. На тщательно укатанной снеговой площадке стояло орудие. Содрогаясь всем телом, оно выбрасывало в облаке дыма и огня горячий металл, летящий далеко над поляной.

Оттуда, из-за далёкого кустарника, где, также укрытое и невидимое, стояло вражеское орудие, слышались выстрелы. Снаряды взрывали блестящий снежный покров, обнажая бугристое тело земли. Шрапнельный дождь веером разлетался в воздухе, осыпая бойцов батареи, выводя их из строя и бросая на холодную, мёрзлую землю. Зернистый слежавшийся снег окрашивался молодой горячей кровью.

Осколки снарядов срезали верхушки седых деревьев, со свистом проносились мимо большой сосны, на мохнатом, разлапистом суку которой сидел я, пристально вглядываясь в даль, коченеющими руками держа полевой бинокль помкомбатра Павла Черненко.

Вторую неделю отступала батарея. Сколько хороших бойцов оставила она на снежных полях…

- Э, ребята, - говорил запевала и первый шутник Алексей Пальнов, - до чего горячих щец похлебать хочется! Так бы, кажется, и разлилось тепло по жилам! А потом опять воевать…

По его огрубевшему и покрасневшему от мороза лицу бродила мечтательная улыбка.

- Щец? - пытался поддержать разговор арттехник Зилов. - Тебе бы, Лёша, ещё вот эдакого согревающего! - И он выразительно щёлкнул себя по выступающему кадыку.-Ах, Лёша, Лёша!-сокрушённо качал он белокурой головой, пощипывая отросшую курчавую бородку.