Не устраивай сцену, Блу. Ты можешь ударить его, как только переступишь порог, но не надо... устраивать... сцену.
Я все еще не забыла угрозу Уэста, прозвучавшую накануне вечером. Бросить вызов перед его братьями было достаточно, чтобы возбудить разговоры о сожжении закусочной моего дяди. Я могла только представить, насколько хуже будет его реакция, если я взбешу его прямо здесь, на глазах у всех.
Страх перед тем, как далеко он зайдет — это все, что удерживало меня от того, чтобы сломать руку, сжимающую мою задницу, пока моя сестра и друзья смотрели, как он идет за мной в дом.
Как только я закрыла за нами дверь, я сильно толкнула его. Я чувствовала такое удовлетворение, когда его спина ударилась о стену, что задребезжали картины, висящие у окна.
Но он был совершенно невозмутимым и смеялся.
— Чувствуешь себя лучше, сделав это?
— Что, по-твоему, ты делаешь? Зачем ты им солгал? — вклинилась я, полностью игнорируя его язвительный комментарий.
Он отошел от стены и поправил рубашку, глядя на меня вниз.
— Я думаю, мне лучше спросить почему ты не поправила меня.
Я залилась яростью.
— Ты думаешь, я не знаю, чем бы это закончилось?
Улыбка на его лице расширилась, но стала лукавой.
— Вижу кто-то учится, — пропел он, похоже, довольный идеей того, что я наконец-то поняла свое место.
— Поздравляю! — прокричала я. — Ты богат, я бедная. Весь город на твоей стороне, а я для тебя — ничто. Я поняла тебя, придурок.
После этих слов я скрестила руки на груди и не могла даже посмотреть на него.
Именно тогда, в этот момент тишины, я оглянулась вокруг. Это место — сплошная разруха. Скар провела весь день за выпечкой, пока я работала на утренней смене с Дасти.
Не было времени на уборку, и, честно говоря, на школу, работу, и журналистский клуб всю неделю, прошло больше нескольких дней с тех пор, как кто-то здесь убирался.
Разочарование, которое преобладало в моем настроении минуту назад, сменилось чем-то другим.
Смущением.
От старого дивана, который прогнулся посередине — благодаря многим ночам, когда Майк предпочитал спать на нем вместо своей кровати, до коллекции пустых пивных банок и переполненной корзины для белья, до двух дыр размером с кулак дыры в стене от недавнего эпизода, когда мой отец не смог контролировать свою вспыльчивость.
Уэст прокладывает себе путь в те сферы моей жизни, куда я не позволяю входить людям, которым доверяю, не говоря уже о моем враге.
— Просто... уходи, — тихо сказала я, чувствуя, как груз стыда удерживает меня на месте. Я могла только представить, что он расскажет в школе обо мне, о моем доме.
Прежде чем он успел сказать что-то гадкое, дверь скрипнула по коридору, и мой желудок резко упал вниз.
— Из-за чего весь этот чёртов шум?
Майк пошатывался еще больше, чем когда он вышел, чтобы терроризировать нас у входа в дом. Значит, с тех пор он выпил еще бутылку или две.
— Ничего, Майк, — сказала я как можно тверже, но мой голос был тише обычного, напряженный. — Уэст как раз собирался уходить.
По крайней мере, я надеялась, что это так.
Особенно когда я осознала знакомое жжение в глазах. То, которое обычно означает, что слезы уже на подходе. Я не могла придумать ничего хуже, чем дать кому-то, кто видит меня слабой, кто считает, что владеет мной, шанс увидеть, как я плачу.
— Я думал, что сказал вам, сучки, не пускать никого из этих чертей, которых вы называете друзьями, в мой чертов дом. Ты тупая или что?
Я уже давно отвыкла от оскорблений отца, от его безразличия по отношению ко мне и моей сестре, но особенно больно, когда со мной обращаются таким образом в присутствии Уэста. Того, кто уже считает меня никчемной.
Полагаю, я ответила недостаточно быстро для Майка, потому что следующим движением он пробрался через гостиную, направляясь прямо ко мне.
Удивительно, но он никогда раньше не бил никого под этой крышей, поэтому я не готовлюсь к столкновению, но... не Уэст.
Полагаю, что это своего рода защитная реакция, он внезапно встал между мной и Майком. Как крепость, защищая меня от надвигающегося шторма. Потрясенная и очень смущенная, я не знала, что делать или говорить. Поэтому я молча наблюдала за тем, как эти двое сцепились в яростном поединке.
— Попробуй, парень, — ворчал Майк, едва ли достаточно трезвый, чтобы стоять на ногах.
Уэст непоколебим, но его бицепсы напряглись, когда он приготовил кулаки. Просто на всякий случай, я думаю.
— Вам лучше отойти, — холодно предупредил он моего отца. — Может, пойти поспать пока вы не сделали то, о чем потом пожалеете... сэр.
Майк не очень-то жалует угрозы, но я увидела, как вежливый и в то же время строгий тон голоса Уэста сбил его с толку. Он, конечно, не единственный, кто не понимает, что происходит.
Кажется, они зашли в тупик, ни один из них не произнес ни слова в течение нескольких секунд. Но затем, дополняя этот безумный поворот событий, Майк отступает. Да, он ворчит и ругается про себя, но все это он делает, пока медленно идет обратно в свою спальню.
В комнате между мной и Уэстом повисла неловкая тишина, пока я не оторвала взгляд от его спины. С каждым глубоким вдохом его плечи поднимались и опускались. Но он все еще не повернулся ко мне лицом.
Может быть, он не может.
Рухнула стена, которую он не собирался опускать. Никогда. Но что сделано, то сделано, и я знаю, что он только что заступился за меня. Если бы сейчас вмешался кто-то другой, я бы без колебаний выразила свою благодарность, поблагодарила их, но... не его.
Никогда.
Вместо этого, мне было чертовски горько, что он залез в эту часть моей жизни, увидел темные стороны, которые я скрывала любой ценой.
В ярости я смогла вымолвить только одно слово.
— Уходи.
Я не жалела о холоде в своем тоне. Ни капельки. Он не имел права находиться здесь.
То, что могло бы быть актом доблести, выглядело как вторжение в личную жизнь и я хотела, чтобы он ушел.
Открытие входной двери дало понять, что я имела в виду то, что сказала. И я затаила дыхание, пока Уэст не прошел мимо меня, даже не пытаясь посмотреть мне в глаза. Затем он спустился по ступенькам моего крыльца, надеюсь зная, что лучше сюда больше не возвращаться.
***
@QweenPandora: Подождите... КРАСНАЯ тревога: Парни, прячьте своих дам, если собираетесь их сохранить. Похоже, в игре появился новый игрок. Мои источники назвали это воплощение сексуальности — Рикки Руисом. Однако его официальное, выданное Пандорой, прозвище скажет вам все, что нужно знать о нем — ГоРяЧий ЗвЕрЬ.
Если мои уличные наблюдения верны, похоже, он уже нацелился на приз. Скорее всего, ...на приз, подходящий для королевских особ северной стороны.
Я о тебе, КорольМидас.
Дам небольшой дружеский совет для нашего любимого квотербека: возможно, пришло время направить ту энергию, которую ты приносишь на поле, в другое русло, потому что мы видим — у Новенькой есть запасные варианты. И поскольку моя работа — выражать свое абсолютно беспристрастное мнение, я выскажу его.